Читаем Хочу отдохнуть от сатиры… полностью

Хочу отдохнуть от сатиры…

Тане Львовой захотелось в медицинский институт.Дядя нанял ей студента, долговязого, как прут.Каждый день в пустой гостиной он, крутя свой длинный ус,Объяснял ей imperfectum[5] и причастия на «us».Таня Львова, как детеныш, важно морщила свой носИ, выпячивая губки, отвечала на вопрос.Но порой, борясь с дремотой, вдруг лукавый быстрый взглядОтвлекался от латыни за окно, в тенистый сад…Там, в саду, так много яблок на дорожках и в траве:Так и двинула б студента по латинской голове!

1922

<p>Пушкин</p>Над столом в цветной, парчовой рамеСтарший брат мой, ясный и большой,Пушкин со скрещенными руками —Светлый щит над темною душой…Наша жизнь – предсмертная отрыжка…Тем полней напев кастальских струй!Вон на полке маленькая книжка, —Вся она, как первый поцелуй.На Литве, на хуторе «Березки»,Жил рязанский беженец Федот.Целый день строгал он, молча, доски,Утирая рукавами пот.В летний день, замученный одышкой(Нелегко колоть дрова в жару),Я зашел, зажав топор под мышкой,Навестить его и детвору.Мухи все картинки засидели,Хлебный мякиш высох и отстал.У окна близ образа виселиПушкин и турецкий генерал.Генерал Федоту был известен,Пушкин, к сожаленью, незнаком.За картуз махорки (я был честен)Я унес его, ликуя, в дом.Мух отмыл, разгладил в старой книжке…По краям заискрилась парча —И вожу с собою в сундучишке,Как бальзам от русского бича.Жил ведь он! Раскрой его страницы,Затаи дыханье и читай:Наша плаха – станет небылицей,Смолкнут стоны, стихнет хриплый лай…Пусть Демьяны, новый вид зулусов,Над его страной во мгле бренчат —Никогда, пролеткультурный Брюсов,Не вошел бы он в ваш скифский ад!Жизнь и смерть его для нас, как рана,Но душа спокойна за него:Слава Богу! Он родился рано,Он не видел, он не слышал ничего…

1920

<p>Памяти Л. Н. Андреева</p>

Перейти на страницу: