Хочу проснуться, когда все закончится(СИ)

Проснулся я в самом скверном настроении, какое только может случиться с человеком. В такое состояние, словно в кому, я впадал после каждой вечеринки. И наутро обещал себе, что не буду больше так много пить и начну раньше возвращаться домой. Но в следующий раз все повторялось, будто не было никакого обещания. И разве может человек поладить с людьми, если никак не может поладить сам с собой.

В комнату по-приятельски врывалось яркое солнце, осторожно ложась на стену в другом конце комнаты. С улицы уже доносился шум проносящихся мимо машин. За то недолгое время, что здесь живу, я научился определять по этому шуму, количество цифр на часах. И сейчас, прислушавшись, я понял, что уже далеко за девять утра.

По привычке я сразу же перевел взгляд на часы, чтобы убедиться в этом, но их стрелки показывали половину пятого. То самое время, когда я вытащил из них батарейки.

Только спустя несколько минут, я стал отчетливо ощущать всем телом кровать и все пространство комнаты. На миг мне вдруг стало так тепло и уютно, внутренне спокойно и даже радостно, что у моего настроения появился шанс измениться в лучшую сторону. И чтобы удержать это чувство я быстро поднялся с кровати, и отправился было варить кофе, но меня остановил телефонный звонок.

- Доброе утро, тетя Кэрол!

- Дэни, надеюсь, не разбудила тебя?

- Нет, все в порядке, что-то случилось? У тебя встревоженный голос.

- Да нет, сон дурной приснился, все утро места себе не находила, только сейчас решилась позвонить. У тебя все хорошо?

- Да, все хорошо, нет причин для переживаний. Да и что со мной может случиться? Разве, что я сегодня сяду в автобус и к вечеру буду у вас.

- Ну и хорошо, целую тебя, Дэни. Будь острожным.

Отложив телефон, я все же налил себе кофе. Обычно я пил крепкий горький с корицей, но сегодня мне ужасно хотелось добавить сахар, который я нигде у себя не нашел. Так и не допив, кофе, казавшийся мне отвратительным, вылил его в раковину, оставив в ней грязную кружку.

Перед тем, как выйти из дома, я позвонил Саймону. На удивление он был очень бодрым для того, кто всю ночь гулял, не выпуская из рук бокал с пивом.

Посмотрев на часы, я понял, что на рейсовый автобус уже не успею, а ждать еще два часа не хотелось. Я вызвал такси и уже через пятнадцать минут ехал по городу, уставившись в окно.

Я вспомнил тот день, когда направлялся на операцию, и пытался найти различия. Сегодня я их искал не в том, что меня окружало, а в том, чтобы было у меня внутри. И то, что я нашел сейчас, принято называть пустотой. Именно ее я надеялся со временем заполнить новой жизнью, ради которой был готов на все.

Под быстро сменяющиеся картинки городской жизни, а затем и загородной, я вскоре уснул и проснулся лишь, когда машина остановилась.

Я открыл глаза. В лобовое стекло видел дом тети Кэрол: небольшой с двумя этажами, покрашенный в песочный цвет. Во всем доме был лишь один балкон. На втором этаже в комнате Люси. А под самым балконом ярко-синяя табличка с адресом.

В одном из окон дрогнула штора, и я разглядел лицо тети Кэрол. Увидев меня, все еще сидящим в машине, она улыбнулась и исчезла.

Таксист, вероятно, жаждущий скорее уехать, тяжело вздыхая, молча постукивал пальцами по рулю. Я быстро достал из кармана заранее приготовленные деньги без сдачи, сунул ему, и вышел из машины.

Едва я успел сделать пару шагов, как на крыльце появилась тетя Кэрол в ярко-оранжевом фартуке с картинками пирожных, яблок и конфет. Темные волосы с сединой на висках, как обычно были убраны в аккуратный пучок. Не дожидаясь, пока я дойду до дома, она пошла навстречу, протягивая ко мне полноватые руки.

- Здравствуй, мой мальчик, - крепко обняв, поцеловала меня три раза. - Мы уже собрались, ждем только тебя.

Тетя Кэрол смотрела на меня с мягкой любящей улыбкой, и напомнила маму. Она всегда так смотрела, когда укладывала меня спать, и нежно целовала, пока я не усну. А я сжимал ее мягкую руку так сильно, будто уже тогда знал, что вскоре буду держать ее последний раз.

Переступив порог дома, я сразу почувствовал запах жареной курицы с чесноком, и мой желудок издал жалобный голодный стон.

Из кухни доносилось приглушенное пение. Я сразу его узнал. Это был дядя Джош. Он обладал непревзойденным баритоном, и любил петь на кухне, когда что-то готовил. Он говорил, что каждому блюду передается настроение, с каким ты его готовишь. Поэтому, если уж он брался что-то делать, то только в хорошем расположении духа.

На фоне пения я услышал голоса Ника и Люси. Они очень эмоционально что-то обсуждали, но слов было не разобрать.

- Ребята, я дома! - протяжно сказал я.

- Дэни, ну, наконец-то! - кричала радостно Люси, выбегая ко мне навстречу.