Хочу проснуться, когда все закончится(СИ)

Мимо пробегали прохожие, низко опустив головы, будто пытались что-то рассмотреть под ногами. Их лица казались безжизненными и холодными, как дующий зимой с реки ветер.

Лишь только сев в машину, я ощутил на себе все значение слова тепло.

Не говоря ни слова, Саймон лишь с грустью посмотрел на меня, и медленно тронулся с места.

Чем ближе мы подъезжали к кладбищу, тем сильнее дождь заливал лобовое стекло. Пришлось даже сбросить скорость. Дальше капота уже почти ничего не могли разглядеть. Дождь будто сошел с ума, сооружая перед нами непроходимую стену.

Саймон заметно нервничал, постоянно поглядывая то в боковое, то в зеркало заднего вида. Находясь за рулем, он не любил рисковать ни своей, ни тем более чужой жизнью. А сейчас происходило именно это. Он сбавил скорость до минимума, при этом выключив радио, которое и без этого почти не было слышно.

Я сидел молча, боясь разозлить его. Он был к этому уже очень близок. И злился бы не на меня, и не на то, что согласился мне помочь. Он бы злился на самого себя, что не может найти выход из сложившейся ситуации.

В напряженной тишине мы ехали несколько минут, пока машина, не налетела на огромную лужу и, немного покачнувшись сначала вправо, а потом влево, резко не выскочила на встречную.

В одно мгновение, будто по щелчку, стена ливня рассеялась. И только наши глаза привыкли к новой картинке, как мы увидели огромный мчащийся на нас грузовик. Мы оба закрыли глаза, ослепленные ярко-желтым светом фар. Я ощутил то самое чувство, когда сердце уходит в пятки, и перед тобой проносятся невероятно яркие кадры из жизни. Я машинально схватился за края сидения, ожидая столкновения.

В этой неразберихе, я, словно находясь в коматозном состоянии, уловил лишь ругательства Саймона, после которых яркий свет резко погас.

Я думал, что умирать будет больно...

- Дэн, ты в прядке? - услышал я снова его голос.

- Мы уже умерли? - медленно открывая глаза, спросил я.

- Мы здесь самые живые, Дэн, - сказал спокойно Саймон, включив дворники, сметающие воду со стекла.

Мы смотрели прямо перед собой, все еще находясь в шоке от чуть не столкнувшейся с нами смерти.

- Мы и, правда, здесь самые живые, - еще раз повторил он, и заглушил машину.

В двух метрах от нас возвышались кованые необычным узором ворота. Смотря отрешенным взглядом в приоткрытую дверь, сквозь плотную стену дождя я видел вдали мрачные верхушки памятников. Кое-где на могилах, врастая в еще замерзшую, местами покрытую грязным рыхлым снегом землю, виднелись свежие цветы. Все эти картинки впивались в глаза, наслаивались друг на друга, желая остаться в памяти навсегда. Несколько дней назад, когда я приезжал сюда к родителям, почему-то ничего этого не заметил.

Наверное, за всю жизнь я не появлялся в подобных местах настолько часто, чтобы уже ничему не удивляться.

XV ГЛАВА

В машине мы просидели около часа. За это время дождь несколько раз затихал, роняя на стекла лишь мелкие, почти незаметные капли. Но потом, после недолгой передышки, снова начинался с еще большей силой. Можно было бы, конечно, развернуться и мчаться отсюда без оглядки, стараясь забыть все, что нас сюда привело. Но я был настроен решительно и серьезно. Если не доведу начатое до конца или более того, брошу эту затею, то в будущем, уверен, не смогу себе этого простить.

В полной тишине мы, словно под гипнозом, наблюдали, как дворники, жалобно поскрипывая, сметали со стекла воду. Они, как маятники, притягивали наши взгляды, заставляли мысли рассеиваться и уноситься далеко за пределы сознания, усыпляя страх и тревогу.

Когда дождь закончился, мы выждали еще контрольные десять минут, и только тогда осмелились выйти из машины. Коснувшись земли, ноги тут же увязли в грязи. Стараясь не поскользнуться, мы быстро дошли до ворот, на той стороне от которых виднелся асфальт.

Сделав несколько шагов, я понял, что не знаю, куда идти. Мне стало стыдно. Я остановился. Саймон молча обогнал меня и пошел вперед. Я почувствовал облегчение от того, что он понял все без слов, и мне не пришлось начинать нелепый разговор.

Мы медленно шли по узким дорожкам. Я не знал, что именно мы ищем, но все равно мельком поглядывал на снимки на серых порой обшарпанных памятниках. Будто пытаясь разгадать собственную загадку, я пробовал узнать в одной из этих фотографий Ками.

С каждым шагом внутри меня с огромной скоростью росло чувство страха и волнения, как бывает перед очень важной встречей.

- Пришли, - остановившись, сказал Саймон.

Я тоже остановился, но долго не мог набраться смелости и посмотреть в глаза Ками. Даже на фото.

Я чувствовал себя убийцей, которому судья дал последнее слово. Убийцей, который понимает, что уже ничего не изменить, но говорит, словно читает молитву перед смертью.

Я поднял глаза и сначала посмотрел на Саймона, почувствовав на себе его взгляд. Впервые за то время, что прошло после операции, я увидел в его глазах жалость. Жалость ко мне и к моей ставшей никчемной жизни.