Хочу ребенка!

Сэм стояла на перекрестке, и к лицу ее подкатывала горячая волна. Она знала, что означает эта улыбка. Так она улыбалась, когда плохо одетые задерганные мамаши навязывались ей в подруги. Эта улыбка будто говорила: не думай, что можешь стать моей подругой, потому что я не такая, как ты. Ты – задерганная мамаша, а в моей жизни происходит много всего интересного, помимо заботы о ребенке. Тебе скучно, одиноко, ты – жалкое зрелище, чего нельзя сказать обо мне (даже если мне тоже скучно и одиноко).

Сэм повернула голову и медленно оглядела свое отражение в витрине винного магазина. Черные обтягивающие леггинсы когда-то были четырнадцатого размера, но сейчас растянулись если не до неузнаваемости, то, по меньшей мере, до восемнадцатого размера, как бы того ни боялась Сэм. Черные ботинки на плоской подошве были единственной обувью, в которой было удобно ходить, но криком моды их точно не назовешь. Она подтолкнула коляску ближе к витрине, взглянула на свое лицо и нахмурилась.

И лишь тогда она поняла, почему Эмма так натяну то, высокомерно улыбнулась, прежде чем убежать. Сэм выглядела в точности как те жалкие женщины, которых сама же избегала. О боже. Неужели все так плохо?

Это не я, хотелось закричать ей. Смотрите! Давайте я покажу вам фотографии, на которых я похожа на себя, фотографии, сделанные давно. Но ведь уродливое отражение в витрине магазина – это реальность. Это она, Сэм. В тот момент ее сопротивление было сломлено, и она, наконец, решила записаться в группу матери и ребенка.

Сэм возвращается в кружок к другим женщинам и потягивает кофе. Это их первая встреча, хотя некоторые мамы до этого виделись дважды, а кто-то вместе лежал в больнице или занимался на курсах для беременных.

Сэм чувствует себя аутсайдером, и то, что они договорились каждую неделю ходить друг к другу в гости, не помогает. Сэм неуютно сидеть на диване дома у женщины, которую видит впервые в жизни, и жевать морковный торт, который приготовила одна из мам. С ума сойти, как у нее нашлось время?

Кроме нее здесь еще четыре женщины. Натали, мама Оливии; Эмили, мама Джеймса; Сара, мама Лоры, и Пенни с дочкой Лиззи.

– Слава богу, у нас еще один мальчик, – Эмили наклоняется к Сэм и смеется. – На прошлой неделе были одни девочки.

– Поразительно, правда? – говорит Сара.

Это ее дом.

– В последнее время рождаются одни девочки. По-моему, мальчики только у вас двоих.

Все согласно бормочут что-то невнятное.

– Что ж, мальчикам повезло, – произносит Натали. – Придется пораньше рассказать Оливии о птичках и пчелках.

– До или после того, как вы разучите алфавит? – спрашивает Пенни с улыбкой.

– Моя дочь – вундеркинд, – с гордостью заявляет Натали.

Глаза у нее блестят.

– Алфавит? Да в следующем году она уже напишет свой первый роман.

– Слава богу, – смеется Сэм. – Я-то думала, у меня одной гениальный ребенок.

– О нет, – Натали энергично качает головой. – У всех нас гениальные дети. – Остальные мамы со смехом соглашаются. – Более того, это не какая-нибудь там обычная группа матери и ребенка. Это группа создана специально для одаренных детей. Правда, вы только посмотрите на мою дочь. Видите, как мило у нее изо рта свешивается язычок? На самом деле это – язык жестов. Мы вместе его разучивали, и на самом деле она говорит: «Мам, я умираю со скуки, и с какой стати ты заставляешь меня лежать на игровом коврике, ведь это занятие недостойно моего интеллекта».

– По крайней мере, теперь я знаю, что попала по адресу, – говорит Сэм.

– Раз уж мы заговорили о птичках и пчелках… – отваживается заговорить Сара.

– Ой-ой-ой! – оживившись, произносит Натали, и Сэм решает, что она ей нравится. – Это обязательно?

– Просто интересно, вы все уже этим занимались?

– Сексом? – хохочет Эмили. – Ты спятила?

– Неужели вам до сих пор больно?

Сэм в ужасе.

Надо признать, после родов у нее напрочь пропало желание заниматься сексом, но они с Крисом делали это пару раз, и, хотя в первый раз ощущения были довольно странные, но уж никак не болезненные.

– Нет! Я имела в виду, зачем это вообще нужно. Неужели кому-то хочется?

– Признаю, я полностью согласна, – встревает Пенни. – У меня уже кончаются отговорки, но правда в том, что я совершенно без сил. И уж точно не чувствую себя сексуальной с отвисшими грудями и толстым животом. Боже. Только секса мне сейчас и не хватало. Вечером, когда я ложусь в постель, мне не хочется ничего, кроме как отрубиться.

– Слава богу, мне ни разу не пришлось заниматься сексом, – хвалится Натали. – Я говорю Мартину, что швы болят. Это блаженство.

Сара смотрит на Натали, нахмурив брови.

– Швы? Ты же говорила, что тебе делали кесарево?

– Ну и что?

И они покатываются со смеху.

Но это правда, печально думает Сэм, хотя тоже смеется. У них с Крисом был умопомрачительный секс, хотя сейчас этого не скажешь. Подруги твердили, что с замужеством все меняется, но к Сэм и Крису это не относилось. До рождения Джорджа им как-то удавалось заниматься сексом по меньшей мере три раза в неделю. Моменты близости после рождения Джорджа можно легко пересчитать на пальцах.