Хочу с тобой

— Вроде маленькая девочка, а такие сложные вопросы задаешь, — хмыкает Данил, откинувшись на подушки. Подкладывает руку под голову. — Я по-другому не умею. Говорил же тебе, что это мой первый отпуск в жизни. Ты на меня отвратно влияешь.

— О, теперь у тебя будет много отпусков! Только настоящих, не таких, как этот. — Я забираюсь на Данила и устраиваюсь поудобнее. — Чего хмыкаешь? Тебе напомнить, что половину дня ты сегодня работал?

— Это ерунда. В Москве мы задержимся на пару дней максимум. Мне нужно зайти в офис своей прошлой работы, тебя развлечет Пашка. Ну и отдам машину в мойку, оставлю дилеру. После чего полетим домой.

На хутор.

Я поджимаю губы. Приподнимаюсь и заглядываю ему в глаза. Мы снова занимались любовью, и я чувствую себя вымотанной, разнеженной. Как желе. Шевелиться лишний раз не хочется.

Данил кладет ладони на мои ягодицы и машинально поглаживает. Ему нравится меня трогать, он постоянно этим занимается.

— А ты не хочешь остаться в Москве? Навсегда, — забрасываю удочку.

— Зачем?

— Это ведь... город возможностей! — пылко напоминаю я. — Вдруг здесь тебя ждут бó‎льшие перспективы, чем в деревне.

— Объяснял ведь уже, малыш. Я обещал людям. И пока нужен на хуторе. Ситуация напряженная, не могу бросить парней. Может, в будущем. Марин… — Он касается пальцем моего подбородка. — Мариш, всё будет иначе. Помнишь, мы обсуждали? Ты ведь со мной, я тебя в обиду никому не дам. Мы действуем по плану: едем домой. Я работаю, ты спокойно готовишься к экзаменам. Подыщем тебе репетитора. Весной сдаешь экзамены и поступаешь.

— На заочку. — Вздохнув, опускаю глаза.

Данил смотрит в потолок.

— Мы ведь говорили об этом утром, Марин. В очередной раз, — произносит спокойно. — Я не могу отпустить тебя на очку, у меня за тебя душа болеть будет каждый день.

— Совершенно напрасно!

— Я издергаюсь. Как ты? С кем ты? Всё ли под контролем? Работать не смогу. Есть, пить... — тянет он.

И я прыскаю.

— Ты... красивая. — Данил щипает меня за задницу. — Пылкая, нежная девочка. Открытая и наивная. Абсолютно безнадежно дурная.

— Эй! — возмущаюсь я.

— Так и есть. Вспомни, при каких обстоятельствах мы познакомились. Твоя задница застряла в окне, и твоя бедная беременная сестра тащила тебя за руки.

Я смеюсь вслух. Он тоже смеется.

— Я тебя не отпущу одну. Может быть, позже, через несколько лет. Но не сейчас. У меня насчет тебя предчувствие плохое.

— Какое? Тебе снились вещие сны?

— Одну не оставлю, — отрезает Данил. — Пока не увижу, что в твоей головке, в отделе мозга, что отвечает за безопасность, появились извилины.

— Я боюсь возвращаться на хутор, если честно. Я... боюсь людей. Их сплетен, взглядов. Боюсь отчима, маму. Но больше всего, что меня затянет. И я всю жизнь проведу на грядках.

— Всё будет иначе. Ты больше никогда не будешь работать физически.

— В твоем понимании молоденьким девочкам запрещено вкалывать, помню-помню, — бубню я. — В первую же неделю сделаю ногти длинною пять сантиметров, чтобы наверняка не работать.

— Хоть десять. Нужно просто немного потерпеть. Урожай соберем, продадим. Денег заработаем много. Война к зиме поутихнет, и мы снова возьмем отпуск. Поедем в ту же Москву. Или на море. У тебя есть загран?

— Нет.

— Сделаем, — говорит Данил. — Всё будет иначе. Просто верь мне, что бы ни случилось. У нас сейчас будет сложный период. Блть, очень. Пожалуйста, просто перетерпи.

— Своих не бросаем, ты чего? — упрекаю его за сомнения. Прижимаюсь к груди и закрываю глаза.

Может быть, мама права в том, что моя судьба — это станица. Может, мне нужно было уехать из нее, чтобы соскучиться и вернуться? Как в банальной книжке Коэльо. Весь мир обойди, лишь чтобы понять, что клад зарыт дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Месяца три назад я бы у виска покрутила, скажи мне подобное кто-нибудь. Да что там, две недели назад я кричала маме, что всё равно сбегу.

А теперь добровольно еду обратно. Данил сказал, что живет в большом старом доме, который нуждается в ремонте. Что мы всё переделаем и будет, как я хочу. Что и на хуторе можно жить иначе. Хорошо!

Я не верю ему.

Умом понимаю: нечего мне в селе делать. Но Данил так вкусно пахнет, что оторваться от него я попросту не в состоянии.

Как мы можем расстаться? Разъехаться? Когда нам настолько хорошо вместе! Как можно отказаться от Данила во имя туманного будущего? Как, скажите?

Пусть он меня дурит, но самой своей уязвимой частью я... уже давно люблю его.

Следующим утром мы собираемся в Москву. Данил как обычно одевается первым и спускается на улицу, в машину, чтобы сделать серию звонков. Я же набираю сестру. На трассе связь поймать нелегко, а вечером разговаривать сил нет. Поэтому утро — время созвонов.

— Варя, привет! — говорю по возможности весело. С тех пор как я решила ехать на хутор, каждый разговор с сестрой — это испытание.

— Привет, Марин. Как дела?