Хочу тебя, девочка (СИ)

Я кончил следом после нескольких рваных движений, после чего скатился с Марины и буквально упал рядом. Пытался выровнять дыхание, но это удавалось сделать с трудом. Моя девочка же повернулась ко мне. Подтянула колени к груди, обхватила ноги руками и… заснула. Словно бы сейчас обрела что-то мимолетное и внезапное, в чем так нуждалась. Покой.     

И я, не сдержавшись, шепнул то, что крутилось в голове:    

— Я люблю тебя, Марина.     

Впрочем, знал, что она вряд ли меня услышала.

Часть 27. Марина

Это было именно то, в чем я нуждалась.

Не хотела, не жаждала, а именно нуждалась. Отчаянно, безумно. До крика, до спазма в горле, до переворота в душе.

Нуждалась в этих касаниях на грани с болью, вытравляющих из ума то, что хотела забыть. В этих грубых, первобытных толчках, выбивающих из головы все надоедливые мысли. В этом простом присутствии кого-то рядом.

То, что прежде казалось грязным и больным, теперь спасало. Спасало от чего-то более страшного, чем боязнь быть с мужчиной. Спасало от ощущения разрухи, в которую скатилась вся моя жизнь. В которой погрязла душа.

Конечно, я понимала, что это ненадолго. Что ночь закончится, а наутро проблемы никуда не уйдут. Останутся со мной висящим на душе грузом, давящим на внутренности непониманием, что делать дальше и как жить. Чему верить.

Рядом на постели, так и не застеленной мной накануне, сонно пошевелился Камиль. Серые глаза распахнулись, пристально уставившись на меня, и я вдруг поняла, что совершенно не выдерживаю этого взгляда. Что если он продолжит так на меня смотреть — все, что бушевало в душе, прорвется наружу. Криком, слезами, отчаянными воплями. А это было совсем не то, до чего я хотела доводить.

— Ты в порядке? — спросил Исаев хрипло.

Конечно, я понимала, что он имеет в виду. Но увернулась от ответа:

— Да, в этот раз все было… по-другому. Спасибо.

Он приподнялся в постели, недовольно поджав губы. Вероятно, тоже прекрасно понимал, что о главном я умолчала.

— Я не об этом и ты это знаешь. Марина… я надеялся, что ты сможешь мне доверять.

Доверять? Последние события доказали, что я никому не могу доверять! Даже человеку, которого знала всю свою жизнь!

— Я думаю, тебе пора… на работу. Ты наверняка опаздываешь, — быстро сменила я тему, вскакивая на ноги и прикрываясь первым, что попалось под руку — старым пледом.

— Хочешь, чтобы я ушел?

— Не хочу, чтобы ты из-за меня опоздал на какую-нибудь важную встречу.

Он пружинисто, как опасный хищник, поднялся на ноги и замер напротив. Так и стоял передо мной, скрестив руки на груди, и не делая попытки прикрыться. Я отвела взгляд первой.

— С чего вдруг эти мысли? — поинтересовался Исаев и тон его показался мне угрожающим.

— Не понимаю, о чем ты, — подернула безразлично плечами.

— О моей работе. Не считаешь, что я сам могу решать, идти мне на «важную встречу» или оставаться с тобой?

— Я просто знаю, что ты очень занятой человек! — не выдержала я. Переведя дыхание, уже тише, почти шепотом, взмолилась:

— Камиль, пожалуйста… мне нужно побыть одной.

Он ничего на это не сказал. Просто молча оделся и также, без слов, вышел за дверь.

Я вздрогнула, когда раздался этот стук, свидетельствующий о том, что он ушел. О том, что я наверняка его обидела.

Но думать еще и об этом сейчас не было никаких сил. Я прошла, ступая босыми ногами по старому, скрипучему полу, к проклятому комоду и, выдвинув ящик, взяла в руки тетрадь с выцветшей обложкой. Тело снова пробрала дрожь.

Все же я солгала. Я не готова была быть одна. Не способна была справиться с этим самостоятельно.  И не знала, кому могу рассказать о том, что узнала.

Пять минут спустя я обнаружила себя трусящимися руками набирающей номер Пьера.

— Обещай ничего не говорить Исаеву! — уже в сотый, должно быть, раз потребовала я у Пьера.

— Марина, да сколько можно! — закатил он раздраженно глаза. — Или говори, что случилось, или не кипяти мне мозги! Ничего я твоему Исаеву не скажу!

— Он не мой, — откликнулась я глухо.

— А вот он, кажется, так не думает, — хмыкнул Пьер. — И почему, кстати, ты не хочешь ему рассказывать эту страааашную тайну?

— Потому что я не знаю, как он отреагирует! Я и сама не понимаю, что с этим делать!

— Да рассказывай уже!

Сделав глубокий вдох, я вместо ответа бросила в Пьера злосчастную тетрадь. Он инстинктивно поймал ее и тут же поморщился:

— Это еще что? Твоя школьная тетрадка?

— Читай, — ответила ему коротко.

И он беспрекословно открыл тетрадь.

Сегодня утром привезли девочку.

Только в тот момент, когда ее крик раздался в доме, я поняла до конца, что все это — правда. Что муж мне изменял. Что теперь с нами будет жить его ребенок, нажитый где-то на стороне.