Хочу тебя использовать

Не успеваю выйти из-за угла, как в меня влетает Марья. Ловлю ее за плечи и… умираю. От запаха и ощущения ее потрясающего тела под ладонями. «Всего лишь плечи» – скажет кто-то. А меня будто током ударило. Прошибло до основания мозга. Словно вспышкой молнии, даже тряхнуло. Втягиваю носом ее непередаваемый аромат, и снова хочется назвать Ягодкой, но язык словно прилип к нёбу.

– Ой, – выдыхает она при столкновении.

– Ой, – повторяю я шепотом. – Что здесь происходит?

– Не знаю, – отвечает она дрожащим голосом. – Вы, Кирилл Петрович, со своей женой разберитесь лучше. Кажется, ей не хватает вашего внимания.

Кусается Ягодка. Это почему-то повышает мое настроение. Раньше не умела, а сейчас научилась. И это странным образом приятно осознавать, что она так умеет.

– Не уходи, – заставляю себя отодвинуть ее в сторону и оторвать от нее свои загребущие лапы. Выхожу в гостиную, где между кухонным островком и диваном, на котором по-царски восседает ба, мечется Ника. – Что случилось?

– О, пришел! – выкрикивает моя жена, взмахнув руками. – Шлюху свою встретил по дороге?

Присаживаюсь на спинку дивана и, склонив голову, смотрю на Нику.

– Ты хочешь обсудить это при всех?

– А что, тебе есть что скрывать? Вываливай свое грязное белье, господин Руденко! Мало тебе блядей в саунах, так ты и домой притащил?

– Ника у тебя абстинентный синдром? – задаю этот вопрос только для того, чтобы поставить ее в тупик. И, пока она зависает, хмурясь, хватаю ее за локоть и волоку в спальню устраивать разнос, который она заслужила.

Спустя полчаса, оставив Нику рыдать, иду успокаивать вторую участницу скандала. Марья ставит перед бабушкой на столик большую чашку с чаем.

– Думаю, можно снимать с паузы, – кивает ба на телевизор.

Маша нажимает на кнопку, и экран оживает. Бабушка утыкается в него взглядом, а Марья, словно почувствовав мое присутствие, переводит на меня взгляд. Складывает руки перед собой и крепко сплетает пальцы. Киваю ей на коридор, и она послушно двигается в мою сторону.

Мы молча заходим в мой кабинет, я усаживаю Марью в свое кресло. Подхожу к бару, наливаю ей виски и протягиваю. Ягодка с сомнением смотрит на стакан в моей руке.

– Выпей, – тяну ближе, а она мотает головой.

– Я не буду.

– Маш, выпей, тебе надо успокоиться.

– Чай с ромашкой отлично с этим справляется.

Еще несколько секунд постояв так, со вздохом отставляю стакан и облокачиваюсь бедрами на стол.

– Прости за этот цирк.

– Все нормально, – спокойно отвечает она, не глядя на меня. А мне внезапно хочется, чтобы посмотрела. Как тогда, когда ее глаза светились и видели только меня. Когда она как будто ныряла в меня взглядом, поглощала всего без остатка. От одной мысли внутренности приятно сводит.

– Не нормально. Она не должна была тебя оскорблять. Не обижайся, Ника слишком эмоциональна, а в последнее время мы все живем в напряжении из-за предстоящих выборов.

– Поздравляю, кстати, – говорит она, а я даже зависаю.

– С чем?

Марья встает и поправляет блузку. Кстати, она не полупрозрачная, Ника перегнула. Но шелк так красиво ложится на объемные округлости, что мне приходится бороться с собой, чтобы отвести взгляд. Черт подери, у меня столько секса, сколько хочется. Но я уже давно перестал клевать на количество, уже жажду качества. И по необъяснимой причине это качество ассоциируется у меня с Ягодкой.

– Вы скоро станете отцом.

– Да хватит мне выкать! – рявкаю я.

– Кирилл Петрович, вы наняли меня на работу в качестве сиделки для вашей бабушки, – наконец она сталкивается со мной взглядом, высоко задирая подбородок, а мои мысли начинает нести. В своей голове я уже схватил ее за этот подбородок и грязно трахнул ее рот своим языком, а потом нагнул над столом и… – Так что я буду обращаться к вам как к своему работодателю: по имени и отчеству! – спускает она меня на землю.

Я крепко сжимаю челюсти и намеренно подчеркнуто съезжаю взглядом с ее глаз на губы, ниже по шее, ныряю им в ложбинку, которая просматривается в вырезе блузки, а потом застываю на острых пиках сосков. Марья дышит часто, ее грудь поднимается и опускается, дразня меня своим великолепием. Член наливается кровью, но я даже не собираюсь ничего делать, чтобы поправить его или скрыть свое желание. Вместо этого я склоняю голову и осматриваю шикарные стройные ноги, упакованные в обтягивающие джинсы.

Марья стоит несколько секунд, а потом молча фыркает и вылетает из кабинета. Облизываю пересохшие губы и приземляюсь в свое кресло, которое еще хранит тепло ее тела. В кабинете витает запах соблазнительной Ягодки, и рука сама тянется к ширинке. Можно было бы поехать к шлюхе или трахнуть жену. Но, поглаживая свой член, я без дополнительных помех могу фантазировать о Марье. Докатился.

Глава 30

– Представь себе, она поехала к Ваське, и там загуляла, – рассказывает мне Лидия Порфирьевна заговорщическим голосом. – Так Васька ее выгнал.

– И она вернулась в село?