Хочу тебя использовать

– Знаете, Алик, – подаюсь немного вперед, – отвезите меня по другому адресу.

– К Кириллу Петровичу?

– Нет, к… подруге. У нее есть запасные ключи от моей квартиры.

Алик молча тянется к бардачку, достает оттуда что-то, а потом протягивает мне. Я на автомате забираю, и мои глаза расширяются, когда в моей ладони оказываются ключи.

– Это что?

– Новые ключи от вашей квартиры.

– Не поняла?

– Простите, но я не в курсе нюансов. Кирилл Петрович просто попросил передать вам ключи, если вы не согласитесь поехать в Ворзель или к нему, и сказать, что замки в вашей квартире поменяны.

– Но зачем? – шепчу скорее себе, чем ему. Но Алик слышит, а в ответ просто пожимает плечами.

У дома, поблагодарив водителя, я выхожу и топаю к подъезду. На несколько секунд зависаю перед входной дверью, хмурясь. Эта дверь не запиралась никогда на моей памяти. Домофон был выжжен, словно напалмом, а ручка разболталась настолько, что просто прикрыть дверь плотно было проблематично. Сейчас же на дверь приварена новая ручка, которая не проворачивается, а слева расположилась панель новенького домофона. Нащупываю в кармане ключи и прикладываю магнитный к домофону. Он пиликает, и я слышу щелчок открываемой двери.

В квартиру поднимаюсь, уже совершенно обессиленная. Кто бы ни был благодетель, поставивший новый домофон, лифт он, увы, так и не починил. Замки на входной двери в квартиру действительно открывается новыми ключами. Этих замков теперь два, и они не такие хлипкие, каким был старый. Во мне поднимается раздражение, потому что Кирилл позволяет себе слишком нагло вторгаться в мою жизнь. Санаторий, мое лечение, теперь еще эти замки. Не удивлюсь, если домофон – это его рук дело.

Бросив ключи на тумбочку, я сбрасываю пуховик и обувь. Всовываю ноги в тапочки и иду на кухню поставить чайник. Надо бы сходить за продуктами, дома наверняка ничего нет. Но не сейчас. Сначала я высплюсь как следует, наберусь сил и… Застываю, открыв дверцу холодильника. Он забит под завязку. Какие-то контейнеры, составленные аккуратными стопками, между ними торчат колбаса, сыр, йогурты, а в ящике внизу разнообразные овощи и фрукты, некоторые из которых я видела только на картинках.

Ставлю чайник на плиту, ощущая себя каким-то зомби. Я пытаюсь контролировать волну ярости, поднимающуюся во мне. Даже не так. Я пытаюсь ее подавить, потому что вроде как Кир заботится обо мне и моей семье, а меня разрывает на части от вторжения в мою жизнь без приглашения. Свист чайника вырывает меня из задумчивости, и я на автомате заливаю заварку. Хочется съесть что-нибудь, но ощущения такие, словно если я возьму хоть что-нибудь из холодильника, то сдамся и признаю, что вторжение Кира было вполне нормальным явлением.

Все это еще больше злит, поэтому я хватаю со стола свой старенький телефон и набираю этого нахала.

– Привет, Маш, – спокойно здоровается он, как будто ничего не происходит.

– По какому праву ты лезешь в мою жизнь?! – рявкаю я, наконец выпуская наружу все насильно приглушенные чувства.

– В каком смысле? – нарочито вкрадчиво переспрашивает он.

– Ты отправил мою маму с моей дочкой в санаторий!

– Да, потому что твоя мама все еще нуждается в реабилитации! – огрызается он.

– Я тебя об этом не просила! И дочка… она моя, понял?! Не твоя! И вообще я сама способна позаботиться о своей семье! Не влезай в нее! Или ты хочешь выглядеть хорошим в их глазах?! Решил их подкупить?! Не отвечай! Я и так все понимаю! Ты слишком хитрый и наглый, чтобы даже предположить, что кто-то может не нуждаться в твоем вмешательстве!

– Все сказала?

– Нет! Не все! И в частную больницу меня не надо было класть, понял?! Я бы и в обычной районной выздоровела! И вообще, пришли мне счет, я его оплачу сама!

– С каких денег, хотелось бы знать?

– Кредит возьму! Тебе вообще должно быть без разницы! И еще! Замки в квартиру, забитый холодильник. Я не буду есть то, что там стоит, понял?! Домофон наверняка тоже твоих рук дело!

– Галина расстроится, что наготовила зря, – спокойно отвечает он.

– Так забери и отдай своему водителю, например! Очень услужливый парень, кружил вокруг меня, пока я не села в его машину! Алик будет рад.

– Конец истерике? – еще тише спрашивает Кир, и я понимаю, что, если сейчас дам ему хотя бы слово вставить, пожалею об этом. Наверняка он сможет повернуть все эти факты против меня.

– Нет! – снова кричу. – Не смей вторгаться в мою жизнь! У тебя есть своя! Заботься о своей жене, своей карьере, своем долбаном доме! О чем угодно, но в мою семью не суйся! Ты предал меня три года назад, а теперь пытаешься загладить свою вину! Ни черта не выйдет! Я никогда тебя за это не прощу!

Выкрикиваю слова, которые совершенно не собиралась произносить, а потом бросаю трубку и отключаю к чертям телефон. Наверняка он будет перезванивать, чтобы рассказать, что, мол, он не такой, и вообще я неправильно поняла. Выдвигаю стул и оседаю на него. Ставлю локти на стол и упираюсь лбом в раскрытые ладони. Господи, как же меня угораздило так влюбиться тогда, что я до сих пор не могу его до конца отпустить?