Хочу тебя (на)всегда, или Курица на шпильках

На следующий день я встала не в духе. Всю ночь ворочалась, прокручивая в голове обидные слова Даяна. Не собираюсь его прощать, пусть и не надеется! Я попала под обаяние этого чешуйчатого гада, растаяла, перестала думать головой, отдалась желаниям. Словно наваждение какое-то! Но с этого дня все, холодная голова и трезвый расчет.

Наступив коту на хвост, я выругалась и прошла на кухню. Никого. Ну и отлично. Сварила кофе, пригубила и, конечно же, обожглась, кто бы сомневался. Горький вкус как нельзя лучше подходил к той горечи, что разливалась внутри моей души. Как-то все… не так.

Я встала у окна. Подмоченное ночным дождем утро было хмурым и недовольным. Серое мраморное небо сыпало моросью на стекла, делая противным даже вид из пентхауса в небесах. Какого египетского долгоносика я вообще сюда забралась? Мне не место в облаках, я привыкла жить на земле. Там, где после дождя мокрый асфальт отражает крутобокие грейпфрутовые фонари.

А отсюда днем видно лишь то, как Москва скалится клыками уродливых небоскребов. Ее нутро способно переварить и твои мечты, и веру в людей, выплюнув исковерканную душу, как вишневую косточку. И плевать, что…

— Доброе утро, Дамиана.

Знакомое мурлыкание коготками пробежалось вдоль позвоночника.

— Не назвала бы его добрым, — сухо отозвалась, обернувшись. — Но если ты настаиваешь, то доброе утро.

— Какие планы на вечер? — облокотившись спиной на столешницу, спросил, как ни в чем ни бывало.

Он еще и издевается! Не смогла не восхититься его наглостью.

— Держаться подальше от мудаков, — ответила с нежнейшей улыбочкой.

— Ясно, — усмехнулся и медленно провел языком по губам, заставив все внутри меня перевернуться и заныть истомой — от воспоминаний о том, что он творил со мной этим языком вчера вечером.

— Слушай ты, крокодил Гена! — рыкнула я. — Иди уже отсюда! А еще лучше, и меня отпусти! Любой договор о неразглашении подпишу, тайна о твоей чешуйчатости останется в целости и сохранности!

— Не отпущу, и не мечтай! — прошипел, тут же переменившись в лице.

— Что, издеваться над землянкой понравилось? — я сглотнула горький ком. — Игрушка новая по вкусу пришлась? И не мечтай, больше я себя унижать не позволю!

— О чем ты? — посмотрел на меня недоуменно, как Гадусик, вытеревший зад о покрывало на кровати и искренне не понимающий, почему коричневая полоса от его каках так возмутила хозяйку, ведь попа-то чистая теперь!

— Ты помнишь, что вчера наговорил мне, или на драконов иногда нападает амнезия?

— Я прекрасно помню, что было вчера вечером! — голос зазвенел сталью. — А вот ты быстро забыла хорошее, зато отлично запомнила плохое и теперь носишься со своими глупыми обидами!

— Теперь я еще и дура, спасибо!

— Никто этого не говорил! Дамиана, что вообще произошло?

— Ты обидел меня! Так сложно понять?

— Ты сама напросилась на это.

— О, даже так?! — меня захлестнула новая волна слез. — То есть, это нормально для тебя — сначала сказать мне сидеть в своей комнате, будто ты… — сглотнула новый горький ком, но договорила, — стыдишься меня перед этими толстосумами.

— Это не так! — запротестовал Даян, но я перебила:

— Потом позвать обратно, а когда пришла, вести себя так, словно я собака, которая не послушалась хозяина или выполнила не ту команду!

— С чего ты взяла?

— С того, как недовольно ты на меня смотрел, как сухо говорил!

— Дамиана…

— Что?

— Я не хотел, чтобы они видели тебя, но не потому что стыдился тебя, как можно такую ерунду было себе придумать? Это драконы, они решили, что ты особое угощение им от меня, понимаешь?

— Зачем звал тогда?

— Я не звал!

— Еще и врать будешь?! Ирман пришел и сказал, что ты велел спуститься, и я…

— Стоп. — Теперь он перебил меня. — Ирман тебе это сказал?

— Будешь цепляться к деталям? Да, пришел и сказал, чтобы я спускалась.

— Этого не было, Дамиана, — лицо мужчины потемнело. — Он… — скрипнул зубами. — Ирман пожалеет об этом, можешь быть уверена.

— Это не важно уже, — устало вздохнула. — Остальное на него не спишешь.

— Ты об удовольствии, которое я тебе доставил? — его взвинченный тон намекнул, что я иду по тонкому льду.

— Нет, о тех пакостях, которые ты мне наговорил потом. Платье не то, колени, плечи…

— Дамиана, я думал, что ты проигнорировала мою просьбу и заявилась специально, чтобы показать, кто в доме хозяин!

— О, то есть мне разрешено выходить из комнаты, лишь когда господин позволит?

— Нет, и ты прекрасно…

— Я прекрасно знаю другое — то, что ты мне наговорил, не оправдать тем, что ты там думал, Даян! Ты практически шлюхой меня обозвал, которая выставила напоказ все свои прелести специально, чтобы мужиков соблазнять!

— Да там у каждого стоял на тебя!

— Не неси чушь, у таких десятки любовниц, которые выглядят так, что им фотошоп не нужен! Зачем им я?!

— Глупая… — со смешком выдохнул он.

— Сам дурак! — возмутилась тут же.

— Не спорю, — кивнул с улыбкой. — Оба хороши.

Он шагнул ко мне, и я отступила назад.

— Дамиана, — помедлил, — прости, пожалуйста.

Я отступила еще на один шаг. Еще немного, и между мной и бездной окажется лишь стекло. Такое хрупкое стекло.

— Почему ты пятишься от меня? — тихо спросил Даян.