Хочу тебя (на)всегда, или Курица на шпильках

Все мои попытки наладить интимную жизнь разбились о ее непроницаемое лицо и просьбу прекратить неподобающие разговоры. Похоже, надлежащее воспитание вдолбило в ее голову отвращение к процессу соития, наделив его лишь одной функцией — продолжения рода.

Посему как только цель была достигнута, и повитухи подтвердили, что леди Сангатар в положении, дверь спальни передо мной захлопнулась — в прямом смысле. Для верности Сурэна даже закрывала ее на ночь на засов. Видимо, наивно полагала, что муж пылает желанием засовывать член в айсберг.

Оставив ее в покое, я удовольствовался наложницами, в которых недостатка не имелось. В гарем отбирались только лучшие девушки, самые красивые, здоровые и сообразительные. Шли они на это осознанно, ибо каждая мечтала жить в покое и роскоши.

А еще каждая лелеяла мечту подцепить лорда Сангатара на крючок, стать его официальной наложницей, которая пользовалась не меньшим уважением, нежели его официальная супруга. Жена — политический союзник, официальная наложница — сердце и отрада дракона.

И девушки старались, изо всех сил. Но фальшью несло за версту. Они отдавали мне свое тело, продавали его и жаждали получить достойную плату. До тонких струн души не дотянулась ни одна, всем пришлось удовольствоваться лишь членом.

Сурэна прекрасно знала, что моя постель не пустует, но даже разрешившись от бремени прекрасным крепышом-сыном, не пожелала ничего менять. Матерью она стала такой же, как и супругой, безупречной, все свое время посвящала малышу.

Ему удалось достучаться до ее сердца, в отличие от меня. Я искренне удивлялся, глядя, как она с упоением сюсюкает с ним, коверкая слова и целуя розовые пяточки, лучится довольством и истово бережет сына от всех напастей. В том числе, от меня.

Я не вмешивался в процесс воспитания Эдара, до трех лет дети жили на женской половине, таким был обычай. Навещал сына несколько раз в неделю, брал на руки и вскоре отдавал обратно матери. Она напрягалась, будто боялась, что сына у нее отнимут, и облегченно выдыхала, когда я уходил.

В положенный срок Эдара перевели в мужскую половину дома, и у нас начались проблемы. Сурэна впала в бешенство. Сказать, что я был поражен, значит не сказать ровным счетом ничего. Меньше удивился бы, закати истерику каменная статуя в саду! Супруга рвала и метала, круша все подряд и требуя, чтобы ей вернули ребенка.

Мне не оставалось ничего иного, как пойти на компромисс: время было поделено поровну, половину сын проводил с матерью, вторую половину со мной. Пробиваться к нему мне теперь приходилось с боем, через скандалы и истерики. Можно было, конечно, сделать все так, как я хотел, не взирая на вопли жены. Закон и обычаи были на моей стороне. Но несмотря ни на что, я не смог так с ней поступить.

Наши отношения почти сошли на нет, мы изредка встречались для решения вопросов касаемо семьи, но и только. Со скрипом, но Сурэна все-таки привыкла к тому, что у ее сына есть и отец тоже. Но бдительно следила, чтобы между нами не возникло более тесных уз, ревностно оберегая любовь Эдара к матери. Посчитав, что нам проще будет наладить отношения, когда он подрастет, я занялся делами клана.

А потом пришла беда.

Я помню это так, будто все произошло вчера.

Что-то заставило меня проснуться посреди ночи. Спал я всегда один, все наложницы возвращались на женскую половину после выполнения своих обязанностей. Ни с одной женщиной не возникло желания просто спать рядом, чужое тело мешало уснуть.

Встав с кровати, подошел к окну и увидел, как в ночи мечутся факелы. А потом дом содрогнулся от женского крика. Коридоры наполнились топотом, бряцаньем оружия и отрывистыми криками. Я успел в комнату сына в последний момент — трое мужчин, обнажив мечи, теснили его в угол, дрожащего, в ночной рубашке до колен, сжимающего в руке кинжал.

Он успел ранить одного, пока я вспарывал брюхо тем двоим, что пришли убивать моего наследника. Потом подхватил его на руки, перешагнул через трупы и бросился в конюшню. Встретив там сестру, отдал ей Эдара и приказал увести его в клан матери, где они должны были найти укрытие на это смутное время.

К Сурэне я опоздал. Захлебываясь кровью, она, лежащая на кровати, стиснула мою руку и смогла прохрипеть только имя сына. Я заверил ее, что он в безопасности, и жена отошла в мир иной с облегченной улыбкой на устах.

С отцом попрощаться я не успел, он принял бой во дворе, приняв драконий облик и взмыв в небеса цвета запекшейся крови. Я свечкой ввинтился в рыхлые тучи, но опоздал — его уже рвали враги. Взяв количеством, они попросту растерзали его на части.

Их хищные пасти с ошметками плоти главы клана на клыках исторгли победный рык, который заставил окрестности содрогнуться. А потом пылающие ненавистью глаза обратились на меня.

Я готов был встретить смерть, но в последний момент подоспела охрана, поднятая на ноги Ирманом. Им удалось оттеснить врагов, дав нам с другом время скрыться в доме. Ирман спас мне жизнь и сумел убедить в необходимости побега.