Хочу тебя навсегда

Схватки начались почти сразу же, как только я попала в клинику. Они были достаточно болезненными, но после анестезии, стало значительно легче. Я ни разу не пикнула. Только много плакала, почему-то жалея себя и дочь. Старательно била себя по рукам, чтобы не набрать номер Жарова и не признаться ему во всем в таком полубезумном состоянии. Мне было безумно интересно, прилетел бы он на роды, если бы я сказала раньше? Обрадовался бы появлению Веры? Или же расстроился, потому что я в очередной раз сбила все его жизненные планы?

Вера появилась на свет в шесть часов вечера. Такая крошечная, хрупкая и теплая. И безумно сладкая. Мне сразу же положили её на грудь. Сердце отчаянно сжалось, слёзы покатились по щекам. Я медленно, но уверено осознавала, что отныне несу полную ответственность за её жизнь и здоровье и не имею права на ошибки и промахи. Отвечаю за крошечную трёхкилограммовую малютку головой.

В двадцать лет, будучи не замужем, не имея никакой поддержки, кроме как от пожилой бабушки. Оказывается, когда появляются дети волей-неволей приходится взрослеть. Автоматически. Потому, что у тебя нет другого выбора. Потому, что этот выбор девять месяцев назад сделала ты сама.

Нас выписали через двадцать четыре часа. Присутствовало много знакомых, включая тренера и подруг, которыми я успела обзавестись в Канаде. Они организовали чудесную выписку, накупили много подарков, заказали шары и украсили мою арендованную квартиру, чтобы хоть немного поддержать меня и развеселить. Всё было прекрасно и очень душевно. Но потом, позже, проводя вечера в одиночку, когда у меня не получалось накормить Верушку грудью, а она орала до посинения и не желала кушать, или когда её мучили колики, я выла в подушку от собственной никчёмности и беспомощности. Чувствуя ужасающее опустошение и странную горечь за то, что у моей дочери никогда не будет полноценной семьи.

— Я бы уже прокляла Ярослава на твоём месте! — возмущается Аня.

— Потом всё нормализовалось, — улыбаюсь в ответ, перебирая в памяти воспоминания. — Вызвала консультанта по грудному вскармливанию, и она показала, что я делаю не так. С коликами тоже справилась.

— Я в целом, Сонь. Не только о проблемах с кормлением.

— У моей дочери есть я, а у меня есть она. И нам больше никто в этой жизни не нужен.

Мы с подругами справляемся за два часа. В перерывах болтаем и пьем шампанское. Я чувствую себя уставшей и выжатой как лимон. Поэтому, едва дверь за девчонками закрывается, я обессиленно падаю на кровать и закрываю глаза. Засыпаю мгновенно, а утром с трудом разлепляю веки, когда слышу противный звук будильника. Тянусь к телефону, отключаю его. День ещё только начался, а я уже думаю, как же всё успеть.

Первым делом я еду в реабилитационный центр на курс массажа. Как могу отнекиваюсь от чая с бубликами, которые предлагает Игорь. И виновато извиняюсь перед Сергеем, когда он просит меня к нему ненадолго зайти. Статья, я помню. Всё обязательно будет, но уже завтра.

Перед аэропортом я посещаю игрушечный магазин, где глаза разбегаются во все стороны. Мне безумно хочется порадовать и удивить обожаемую дочь. И так тянет в сторону кукол и мягких игрушек! Но я прекрасно знаю, чего хочет Вера. Вера хочет машинку. В этот раз мой выбор падает на огромную, красную, с массивными колёсиками.

Нервно кусая губы, я смотрю на табло в аэропорту. Самолёт задерживается на пятнадцать минут. Ладони влажные от волнения. Чтобы чем-то занять себя, я рассматриваю таких же скучающих встречающих, как и я.

Рядом стоит симпатичный высокий мужчина. Темноволосый, кареглазый. Чем-то отдалённо похож на Ярослава. У него в руках тоже пакет из игрушечного магазина, а ещё воздушный шарик и шикарный букет цветов. Он ждёт свою семью. Когда наши глаза встречаются, я стыдливо отвожу взгляд и, к собственной радости, замечаю первых приземлившихся пассажиров из Торонто.

Как только вижу бабулю, которая одной рукой везёт ручную кладь, а другой держит Булку, срываюсь места и со всех ног несусь им навстречу. Душу разрывает в клочья, внутри настоящий фейерверк. Я пищу от счастья, поднимая на руки не совсем понимающую, что происходит дочь, и кружу её. Сначала Вера напрягается, но, услышав мой голос, начинает смеяться и дёргать меня за волосы.

— Вера… Сладкая моя девочка… Мама безумно по тебе соскучилась… Безумно, слышишь… Как же мне тебя не хватало…

Я не могу отлепиться от неё. Трогаю, целую, глажу. Сжимаю и вдыхаю её запах. Самый родной на всём белом свете. Меня переполняет любовь и нежность.

— Раздавишь ребёнка, — укоризненно произносит бабуля.

— И тебе привет, — улыбаюсь в ответ.

С трудом заставляю себя оторваться от ребёнка. Ставлю Верушку на пол, целую морщинистую щёку бабули.

— Как прошёл полёт? — спрашиваю с интересом. — Сильно устали?

— А ты как думаешь? Тринадцать часов лететь с этой непоседливой дамой!

— Спасибо тебе, моя родная! — смеюсь в ответ. — Клянусь, больше нагружать не буду.

Бабушка смущается и отвечает, что ей только в радость. Я это знаю. Несмотря на то, что она постоянно ворчит — всё равно безумно любит правнучку и обожает с ней нянчиться.