Хочу тебя навсегда

— Ты посмотри, София! Здесь Ярославу Владимировичу примерно, как и Верочке — полтора года. Ну или чуть меньше.

— И правда похож, — соглашаюсь с Раей, разглядывая снимок, на котором Жаров стоит в окружении любимых женщин — матери и тётки.

— А вот ещё. Тут он уже постарше — в сад пошёл. Плакал, слезами умывался. Верочка умоляла мужа не водить его туда, но Вовка стоял на своём. Тащил его за руку несмотря на крокодильи слёзы, волочил по земле и орал, что он обязан быть таким как все.

Рая помнит всё до деталей. Всё, что связано с племянником. У неё не было своих детей, поэтому я прекрасно понимаю, почему она хранит все эти фотокарточки и копит в памяти воспоминания. Яр заменил ей сына.

— Можно я сделаю снимок себе на телефон? — интересуюсь у Раи. — Хочу показать бабушке сходство с Ярославом.

— Конечно! Здесь есть ещё. Много-много фоток.

Я делаю несколько кадров и тут же отправляю бабушке в мессенджер. Прячу телефон в карман и, бросив короткий взгляд на Раю, вновь беру в руки альбом.

— Изменилась? — прищуривается женщина.

— Я…

— Знаю, что изменилась. У меня бы тоже на твоём месте возникли вопросы.

Нервно сглатываю и ощущаю, как дрожат руки.

— Онкология, — поясняет женщина.

Я захлопываю альбом и, поддавшись порыву, бросаюсь обнимаю Раю. С глаз непроизвольно катятся слёзы. Мне не под силу их остановить.

— Прости, Рай! Я собиралась тебе позвонить, затем написать, но что-то постоянно останавливало. Не знаю, может быть страх. Я не планировала скрывать Веру всё это время. Клянусь, не планировала. Яр мне не верит, но хотя бы ты поверь!

Глава 35

* * *

В душе настоящий хаос. Там тихо, пустынно и абсолютно всё разрушено, словно пронёсся мощный ураган.

Рая добавлялась ко мне в социальных сетях, потому что ей была неравнодушна моя судьба. Она ругалась с Яром, обвиняла его и вставала на мою сторону. Месяц с ним не разговаривала, когда мы развелись, а это безумно много с учётом её теплых чувств к племяннику.

И вместо того, чтобы написать Рае хотя бы крошечное сообщение о рождении Веры, я просто исчезла из соцсетей и с момента родов не постила ни единой фотографии. Только бы никто не догадался.

Глаза опухают от слёз, нос не дышит. Рая успокаивает меня как может, хотя должно быть наоборот. Она не злится, не осуждает. И у меня просто гора с плеч.

Закрывшись в ванной комнате на первом этаже, я умываю лицо холодной водой и пытаюсь унять пробивающую тело дрожь. Рая пообещала, что вылечится и обязательно отгуляет на Верочкиной свадьбе. Я не опоздала. Всё хорошо. У Раи в запасе много-много времени. И мы со своей стороны постараемся сделать максимально для этого возможное.

Едва выхожу из ванной, как нос к носу сталкиваюсь с Яром. Отшатываюсь, упираюсь лопатками в стену.

— У тебя всё в порядке? — интересуется Жаров, всматриваясь в моё заплаканное лицо.

— Да. Но мог бы предупредить о болезни своей тёти. Это… шок.

Он хмурится и ничего не отвечает. Яр всегда считает себя правым в любой ситуации. И я снова злюсь на него, потому что была не готова к подобной информации. Между нами с Яром слишком много этого чувства за последнее время. Негативного, едкого. Это плохо, но по-другому пока никак.

— А у вас всё в порядке? — спрашиваю, шмыгнув носом и кивнув в сторону Булочки, которая с интересом разгуливает по дому.

— Кажется, у Веры полный подгузник. Нужно сменить.

— М-м. Сумка со всем необходимым наверху, — отвечаю, делая вид, что не понимаю в чём дело.

Брови Жарова удивлённо ползут вверх, а я чуть не взрываюсь от хохота. Он бы видел себя со стороны!

— Сонь.

— Что? Предлагаешь мне заняться этим?

— Пожалуйста, — цедит сквозь зубы Яр.

— Я с Раей. На кухне.

— Хотя бы покажи, как это делается, — просит он взвинченным голосом.

Жаров разводит руками, а я едва держу строгий образ. Всегда такой собранный и уверенный в себе мужчина, а тут растерялся на самом деле.

Я тут же мысленно корю себя. Боже, он ведь старается. Во всём. Угодить и мне, и Вере. Если в будущем Яр захочет забирать дочь на прогулку или к себе в гости, то он обязан уметь управляться во всех сферах.

Подхватив Булочку на руки, я поднимаюсь на второй этаж. Ярослав идёт сзади. Не сбегает, что уже хорошо.

По коже гуляют мурашки, когда мы вдвоем проходим в спальню, где я провела первую и пока единственную ночь. Одну из незабываемых в моей жизни, потому что первый шаг тогда сделал Яр. А сейчас в этой комнате мы будем менять подгузник нашей дочери. Кто бы рассказал о подобном девятнадцатилетней мне — я бы точно не поверила!

Приступаем к теории, затем к практике. Купаем Верушку под душем. Она капризничает и рвётся гулять. Приходится развлекать её и терпеливо объяснять, что это необходимость. Ведь будет негигиенично ходить по двору в испачканном подгузнике.

Яр кутает дочь в пушистое полотенце и несёт в спальню. Он действует решительно, но, тем не менее, нежно и осторожно. Возможно, это Вера так на него влияет, потому что я помню его совершенно другим. Неспособным на столь трепетные чувства.

Не могу сдержать улыбку, когда Жаров пытается ровно приклеить липучки на подгузнике.