Хочу тебя навсегда

- Так и есть, - невесело усмехнулся друг. - Поэтому у нас с ней ничего не вышло. Она святая, а я грешник.

Мы помолчали. Я пыталась осмыслить услышанное, а Артем задумчиво смотрел куда-то вдаль.

Я не понимала, что чувствую. Ощущения были смешанными. С одной стороны, Старицкий говорил искренне, и я хотела верить ему. С другой - я не была уверена, что такие, как он, меняются. Артем был эгоистичным, порой чересчур самонадеянным, а порой откровенно жестоким. Мог ли человек искоренить в себе эти качества ради другого человека? Я не знала.

В том, что Старицкий нравился Оле, не было ничего удивительного. Плохие парни всегда привлекали хороших девочек. Артем был красивым, умел держаться в обществе и к тому же имел определенный авторитет на работе. Но больше всего меня поражало то, что Синичкина знала о его темном прошлом и, несмотря на это, продолжала общаться с ним.

- Ты... Ты хочешь отношений с Олей? - наконец поинтересовалась я.

- Я не знаю, Насть, - вздохнул он. - На прошлой неделе мы провели три вечера вместе и даже ни разу не целовались. Для меня это все в новинку, как ты понимаешь...

- Ладно, - вздохнула я. - Тебе удалось немного остудить мой пыл... Но помни, я слежу за тобой, Тёма!

Старицкий коротко рассмеялся и стал пристегиваться:

- Довезти тебя до дома?

- Давай, - согласилась я.

По дороге домой я поделилась со Старицким своими планами помощи брату Синичкиной.

Посовещавшись с отцом, мы решили провести благотворительный аукцион в рамках внепланового корпоратива его компании, на который собирались пригласить папиных коллег, бизнес-партнеров и просто влиятельных друзей.

Для того, чтобы собрать нужную сумму денег, важно было придумать интересные лоты, которые бы действительно привлекли участников, и я подошла к этому вопросу очень серьезно. Решила использовать все свои связи, а также связи всех своих знакомых для того, чтобы добыть по-настоящему впечатляющие вещи.

Конечно, многие из них стоили совсем недешево, но, к счастью, папа согласился быть спонсором моего благотворительного проекта. Мы с ним договорились, что после проведения аукциона я верну ему все затраченные средства, а все, что будет заработано сверху, мы направим на лечение Вани.

Выслушав меня, Артем удивленно рассмеялся:

- Кто ты, женщина? И что ты сделала с моей подругой? Где Настя, считающая всех девушек, кроме себя, тупоголовыми курицами?

- Я по-прежнему так считаю, только Оля теперь - исключение, - улыбнулась я.

Мы с Артем обсуждали детали моего плана до тех самых пор, пока он не остановил машину напротив моего подъезда.

- Спасибо, и... Я рада, что мы поговорили, - на прощание призналась я.

- Я тоже, - улыбнулся Старицкий.

44

Последующие дни стали для меня самыми загруженными и в то же время самыми интересными за всю мою жизнь. К благотворительному аукциону практически все было готово, оставалось только раздобыть фотографии Вани Синичкина для размещения их на специальном стенде, а также получить детальную информацию об операции, на которую собирались средства.

Поэтому я наконец решилась рассказать Оле о задуманном мероприятии. После работы мы по обыкновению зашли в уютную кофейне недалеко от остановки, заняли столик у окна, и я, сделав заказ, впилась в подругу немигающим взором:

- Оля, мне нужно сказать тебе кое-что важное.

- Да? - она подалась чуть вперед.

Я выложила ей всю правду. Рассказала про разговор с отцом, про благотворительный аукцион, про лоты, которые я с таким трудом добыла. Оля слушала меня внимательно, поначалу не вполне понимая, о чем я говорю. Но, когда до нее дошло, что это все делается для сбора средств на операцию ее брата, она потрясенно прикрыла рот рукой.

Какое-то время подруга молча смотрела на меня своими огромными голубыми глазами, в которых я видела свое крошечное отражение, а затем ее грудь стали раздирать тихие всхлипы. Оля по-прежнему прижимала ладони к лицу, а по щекам заструились самые настоящие слезы.

Я ошарашенно глядела на Синичкину, сбитая с толку ее реакцией, когда она протянула через стол руку и с силой сжала мои пальцы.

- Насть, я... Я просто не могу поверить, - выдавила Оля сквозь рыдания. - Ты ведь не шутишь, верно?

- Нет, какие уж тут шутки, - отозвалась я, смущенно почесывая лоб.

Синичкина взвизгнула, пулей поднялась со своего места и, подлетев ко мне, стиснула меня в крепких объятьях.

- Настя! Настенька! Ты чудо! Ты божий дар! Спасибо тебе! Спасибо! Спасибо! Спасибо! - восклицала она, всхлипывая.

Я заметила, что другие посетители с любопытством наблюдают за жаркой сценой Олиной благодарности.

- Ладно-ладно, садись давай, - легонько похлопывая девушку по спине, прохрипела я. Ее объятия были такими крепкими, что дышать с каждой секундой становилось все труднее.

- Ох, Насть, ты проделала такую большую работу! Тебе нужно было сказать мне обо всем раньше, я бы помогла!

- Поверь, я не перетрудилась. Было даже весело, - улыбнулась я. - Оказывается, делать добрые дела - не так уж и скучно.

Мы просидели с Олей в кофейне еще час, в течение которого хвалебные оды в мой адрес сменялись расспросами о лотах,  и так по кругу.