Хочу тебя себе (СИ)

Я оглядываюсь на своего бывшего, на которого как раз в этот момент Бельский пялит наручники. Алекс смотрит на нас зло, с искренней ненавистью и не сопротивляется, только сплёвывает скопившуюся во рту кровь.

— Пить дашь, товарищ начальник?

— В камере попьёшь, — хрипит Бельский и уводит Алекса из зала.

Мне грустно и не по себе, чувствую, как сжимается грудная клетка. И, хотя я цепляюсь за мужа, снова ощущаю гнетущую тоску. Оказывается, я скучала по этому наглому поведению, по чёрным глазам, по отчаянности и страсти, которая есть только в нём.

Ненормальный, бешеный… родной.

Его похожий на льва друг ходит по залу, пытаясь дозвониться адвокату. Официанты и администраторы собирают мебель, а Аркадий демонстрирует папе припухший глаз. Жалуется. Ведь ему ещё в совете директоров выступать. Как он с этим фиником? Говорит, что это мой чокнутый бывший, и предлагает засудить его, упрятав на двадцать лет за решетку. Глазунов бы никогда так не поступил. Он бы не ныл и не капризничал. Он бы бился до последнего. И даже с дыркой в животе вынес бы меня на руках из этого ресторана. И сейчас Алекс думает, будто я полюбила другого.

Ломаю руки, потому что идиотка. Всегда делаю всё не то и не так. Ибо Саша в очередной раз кинулся в драку ради меня, а я… Я замужем. Он дурак, и я дура. Но когда человеку всё равно, разве он полезет бить чужому мужу морду?

— Лена, можно тебя на пару слов? — отвлекает Бельский, прихватывая за локоть. — Нужно прояснить кое-какие моменты.

— Эй, подождите, уважаемый, — встревает мой «израненный» супруг, — скоро приедет наш семейный адвокат, и вы сможете допросить мою супругу как полагается, по всем правилам.

— До этого не дойдёт, просто несколько деталей, не волнуйтесь, господин Романов.

Я послушно плетусь за Антоном, бесцеремонно тащащим меня по тёмному коридору. Отчего-то думаю, что его надо слушаться. Думаю попросить его, чтобы не заводил дело на Алекса. Пусть придумает что-то, он ведь умеет. Это будет моя последняя просьба.

— Знаешь, что я тебе скажу, Лена? Вы меня достали. Причём оба! И всё равно мне покоя от вас обоих не будет: от него и от тебя. Вы мне своей ненормальной любовью только работы прибавляете. Так что валите на все четыре стороны.

— Что?!

— Видит бог, я пытался тебя уберечь от этой глупой затеи. Моя совесть чиста, вы оба неисправимы. Ты продолжаешь творить дичь и счастливее не становишься, так что — вот.

Он толкает дверь пожарного выхода из ресторана и выводит меня на улицу, где у порога стоит автомобиль. А за рулем сидит Глазунов, совершенно свободный, без наручников. Сердце колотится как бешеное. Дверь машины раскрыта и темнотой салона приглашает меня внутрь. Уму непостижимо, эти двое всё решили за меня. Сцена с наручниками была постановкой.

— Бельский, я думала, ты на моей стороне!? Я не пойду к нему, ни за что!

Пытаюсь уйти, но Антон закрывает дверь в ресторан.

— Твой Глазунов регулярно таскался ко мне, пытаясь выяснить, где ты. Бросался под дуло и творил разную хрень. Мне это всё надоело. Он помешан на тебе. А ты назло ему вышла за какого-то дебила замуж. Идите общайтесь. Иначе это никогда не закончится.

— Нет! Это не так, я вышла за Аркашу, потому что он нуждался во мне. Я не поеду с Глазуновым.

— Вы как Бонни и Клайд: достойны друг друга. Так что совет да любовь. А мне пора на следующее задание.

Пытаюсь сбежать, но Бельский не даёт мне уйти, преграждая путь.

— Нет!

Разворачиваюсь в обратную сторону, собираясь обогнуть машину и скрыться, но, сделав шаг, натыкаюсь на широкую мужскую грудь. Знакомый аромат туалетной воды ударяет в нос, подкашивая ноги и дурманя голову.

Глава 55

Его злые, почти чёрные, горящие огнём глаза парализуют мою волю, и я уже не помню, отчего собственно сопротивлялась. Почему не хотела с ним ехать? О, точно, он же отвратительный подлый говнюк! Хорошо было бы проанализировать собственное поведение, но в следующий миг меня уже никто ничего не спрашивает, Глазунов хватает моё несчастное тело, отрывает от земли и, перевернув как непослушного ребёнка, куда-то несёт. Со мной под мышкой делает несколько шагов и заталкивает в машину: вперёд ногами, на заднее сиденье. Пока я, испытывая шок, с трудом соображаю, что теперь делать, блокирует дверь и даёт по газам.

Ползаю на коленях по заднему сиденью, ищу выход, возмущаясь и матерясь. Поднимаю голову и ловлю его взгляд в зеркале заднего вида. Ох, как же меня это бесит! Я, конечно, к нему неравнодушна и вот за эту хамоватую наглость собственно и полюбила, но можно было хоть раз сделать что-нибудь нормально!? Хотя бы просто поговорить!

— Ты больной, Глазунов! Ты, видимо, в детстве головой стукнулся и теперь совершенно неадекватен! Это похищение человека! Ты вообще понимаешь, что за это тебе грозит вполне реальный тюремный срок?! У меня друг — опер. Он тебя посадит! Правда, он тоже стукнулся головой сегодня, раз помог тебе в этом преступлении, но это уже совсем другая история!

Резкий рывок, и я едва удерживаюсь на сиденье. Алекс усмехается и вальяжно ведёт машину, нагло покручивая руль.