Хочу тебя (СИ)

За четыре дня до игры, слоняясь бесцельно по Мюнхену, прохожу мимо тату-салона. Я всегда относился к татуировкам скорее негативно, не понимал футболистов, которые обкалывают себя ими. Но тут торможу и задумываюсь. Не знаю, что мною движет, когда захожу внутрь и зачем-то начинаю на ломаном немецком разговор с администратором. Потом сажусь в кресло и несколько часов терпеливо жду, когда молодой парень в пирсингах и с тоннелем в ухе набьёт мне на груди большой цветок лилии.

Я не имею привычку срывать с себя на поле футболку, так что о моей татуировке в честь Лили никто не узнает. Но зато теперь она точно будет со мной на каждом матче.

Эпилог

Лиля

Меня выписывают из больницы через три недели. Сотрясение почти прошло, а вот переломы нет. Мне прописан постельный режим ещё на месяц. Уголовное дело по нападению на меня все ещё возбуждено, но застопорилось на месте. Допрашивать Никиту передумали, участницы его фан-группы в один голос твердят, что ни сном ни духом, а номера, с которых мне поступали угрозы, ни на кого не оформлены. То есть, сим-карты были куплены в переходах у метро, а не в официальных магазинах сотовых сетей.

Ну и самое главное — Юлия Тишина, глава фан-клуба Никиты Свиридова, покинула Россию. Объявлять ее в розыск отказались, поскольку нет для этого оснований. Того, что я ее подозреваю, недостаточно.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Казалось бы, что тут сложного. Не какое-то загадочное убийство. Есть и номера, с которых поступали угрозы, и конкретная подозреваемая. А исполнителей наверняка сняли все городские камеры. Но нет. Наша доблестная полиция бессильна. Я уверена, дело закроют. Это вопрос времени.

Я пытаюсь научиться жить без Никиты. Хреново получается. Больше всего хочется одиночества, а как назло все вокруг пытаются окутать меня опекой и заботой. Почему-то ни родители, ни друзья не понимают, что без них мне лучше, чем с ними.

К дню рождения мое здоровье становится лучше. Уже могу ходить. Я не хочу праздновать, а мама все равно заказывает мой любимый торт, готовит праздничные блюда и приглашает Соню с Ульяной. Их попытки меня развеселить только раздражают. Ульяна галдит без умолку, у меня начинает болеть голова, и я ухожу в свою комнату, оставив подруг одних на кухне. Закрываю плотно дверь, приваливаюсь к ней спиной. Медленно дышу.

Звонок мобильного заставляет встрепенуться. Накануне я убрала из соцсетей дату рождения, чтоб никто не вспомнил и не стал меня поздравлять. Достаю телефон из кармана и застываю: Никита. Гипнотизирую экран айфона, глядя на его имя. Пальцы дрожат, в груди буря. Зачем он звонит? Что ему надо? Хочет меня добить?

Я не отвечаю, но Никита не унимается. Звонит и звонит, звонит и звонит. Сглотнув ком в горле, решаюсь: отвечаю на звонок. С первых слов понимаю: это наш последний разговор. На этом мы поставим окончательную точку. Я поставлю.

Он просит прощения. Искренне просит. Но только за то, что уехал, а не за то, что случилось со мной после. Не за то, что я потеряла нашего ребёнка по вине его поклонниц. Ведь об этом Никита не знает. И никогда не узнает. Я могу рассказать ему сейчас все, но понимаю, что не хочу. Пускай живет в неведении. Это для него хуже, чем знать.

— Я прощаю тебя, Никита. Больше нас ничего не связывает. Будь счастлив.

Я кладу трубку с чувством, что все сделала правильно. С души падает тяжёлый груз. Вот теперь можно жить дальше, можно попытаться. Ведь нас и правда больше ничего не связывает. Нашего ребёнка же больше нет.

Но мои надежды на жизнь с чистого листа с грохотом разбиваются, когда контекстная реклама в интернете подсовывает мне публикацию желтого журнала про знаменитостей:

«ФУТБОЛИСТ СВИРИДОВ ЗАМЕЧЕН С НОВОЙ ДЕВУШКОЙ»

Сердце сначала подпрыгивает горлу, а затем со свистом летит в пятки. Мне бы закрыть страницу, но я кликаю мышкой на пост. В ушах гулом шумит, в крови адреналин скачет. Текст публикации не читаю, только размытые фотографии от папарацци смотрю.

А на них Никита в каком-то не то клубе, не то баре сидит за столиком и целуется с ней, с фанаткой. С Юлей. С той самой, которая организовала на меня нападение. С той самой, по вине которой я потеряла нашего с Никитой ребёнка.

Она уехала в Германию вслед за ним. И наконец-то добилась своего.

Я думала, что невозможно испытать боль сильнее, чем я уже пережила. Но сейчас я чувствую, как меня разносит на части, на мелкие атомы. В висках пульсирует: «Он с ней, он с ней». После всего, что со мной произошло, он с ней.

С громким криком боли и отчаяния я разбиваю огромное зеркало на шкафу в своей комнате. Меня засыпает осколками, а после я сама падаю на них. Сгребаю мелкие острые кусочки в ладони и сжимаю в плотные кулаки. Крик сменяется смехом. Нервным истеричным хохотом.

Он с ней… Он с ней…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​Конец первой части‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍