Хочу твоим первым (СИ)

Мои губы сами собой тянутся к его, распахиваются, словно приглашая.

И он не медлит, не дожидается, пока я передумаю. Он проникает в мой рот языком и начинает так жадно целовать, что я теряю все остатки человеческого самообладание. Словно в какое-то дикое животное превращаюсь.

Запускаю руки в его волосы, и чуть ли не сама жмусь к нему посильнее.

Нравится. Хочу, чтобы не отпускал. Хочу вот так. Горячо, ярко, удушающе. Без оглядки на последствия.

- Гордей, так нельзя, - пытаюсь уцепиться за остатки ускользающего осознания, едва его губы перемещаются на мою шею, а потом рвутся ниже. – Прекрати.

Но ведь не хочу совершенно, чтобы он прекращал. Но умом понимаю, что надо бы…надо…попытаться как-то всю эту лавину придержать.

- Володя, мой парень, он, он…

Мысли пробивает всполохами, неяркими, почти затухающими.

- Опять Володя, забудь уже о нем…

В голосе Гордея мне чудятся нетерпение и досада.

- Ты играешь не по правилам, Гордей, - пытаюсь на него надавить, оттолкнуть.

И на удивление, он даже отстраняется.

- Не по правилам?

Взгляд расфокусированный, так и горит весь, дыхание прерывистое.

- Нахрен все правила, Бельчонок, - шепчет хрипло и снова тянется ко мне.

Задыхаюсь вместе с ним, но все же пытаюсь рассуждать здраво, а потому в этот раз его губы попадают лишь на мою щеку.

- Не честно это, ты…мы…Ты испортил нам все свидание, Гордей. Ты не даешь нам и шанса, хоть обещал. Мне неудобно перед Володей, я…

- Ты что? Еще скажи, что тебе также приятно с ним, как и со мной.

- Мне…я…я должна идти, Гордей, мы должны идти.

Он отстраняется.

Не спускает с меня взгляда, но и не удерживает больше.

- Что ж, иди.

Дышит тяжело, но не прикасается снова. Меня же не приходится упрашивать дважды, так как понимаю, второго шанса не будет. Не смогу снова оттолкнуть. Утону в нем. Захлебнусь в ощущениях и не выплыву.

Я выбегаю из помещения и спешу обратно в зал, ориентируясь исключительно по звукам. А едва вбегаю в хорошо освещенное пространство зала, как впечатываюсь грудью прямо в Володю.

Взбудораженная, взъерошенная. Наверняка красная, словно рак.

- Ариш, а я обыскался уже тебя, где ты была?

- Я…в уборную ходила.

Сглатываю, пытаюсь унять сердцебиение.

Мои щеки пылают от мыслей о том, чем я только что занималась, от своей испорченности и порочности, от страха, что Володя может заподозрить и ему будет неприятно. От нахлынувшего на меня раскаяния.

- Володь, я…

Вижу приближающегося к нам из темноты Гордея.

И…делаю то, на что бы никогда не решилась, будь я в здравом уме и не имея в свидетелях его.

Я обхватываю Володю за шею, тяну его голову к себе, поднимаюсь на цыпочки, и поскорее, пока не передумала, стремительно и прямо на глазах у Гордея, целую Володю прямо в его приоткрытые от удивления губы.

Глава 33. А мне все пофиг

"Воскрешение возможно только после полного саморазрушения".

Чак Паланик "Бойцовский клуб"

Гордей

В глазах стремительно темнеет. В голове шум, а кулаки сжимаются в приступе неконтролируемой, оглушающей и почти полностью лишающей разума дикой еле сдерживаемой ярости.

Вдох-выдох. Типа мне положить на все.

Но спокойствием здесь и не пахнет. Лишь осознание, что не он инициатор, удерживает и позволяет самого же себя затормозить.

Это оглушает, конечно, нахрен, убивает, но не дает тем не менее применить силу и тупо набить этому гребаному любителю порассуждать о фильмах морду.

Но удержаться сложно. Пипец как.

Размазать по стенке хочется остро, и это желание делается в секунду почти невыносимым.

А она…смешанные чувства…Пока что на первом плане затмевающая все остальное ярость и желание убить. Остальное расплывчато.

Сгораю от дикой животной потребности затащить недотрогу обратно в ту комнату, а еще лучше сразу в свою квартиру и доказать уже, что ни с кем она не получит таких же ярких, выворачивающих всю душу эмоций, какие обеспечены ей со мной.

Как-то так.

От одних только поцелуев между нами все вспыхивает, какие,блин, еще ей нужны доказательства.

Уговариваю себя сделать скидку на ее неопытность, но сейчас все это кажется полной фигней и как-то совсем хреново заходит.

Вот вообще никак.

Грудину разрывает. Кислородное голодание сродни такому, будто на высоту десять тысяч метров без кислородного аппарата забрался. В летальную зону, блин, попал.

Выхожу из тени и, едва сдерживая рвущийся из меня неформат, и наплевав на все доводы, двигаю прямым курсом на них.

Длительность поцелуя около пары секунд. И за это время, блин, столько передумать всего успел.

Но едва приближаюсь, как Бельчонок вдруг сама отскакивает от парня, а потом срывается на бег.

Хочет смотаться с места преступления.

Охрененно тяжкого в моем видении наших с ней отношений, в то время как я ни к одной девке за все это время не то, что не притронулся, но даже мыслей таких не возникало.

А сейчас вот почти готов сосаться на ее глазах хоть с кем угодно, вот даже с Машкой.

Клин типа клином. Если бы нам это хоть чем-то помогло.