Хочу твоим первым (СИ)

Набираю, конечно, по нескольку раз на дню, вдруг повезет.

А потом это долбанное гребаное смс.

«Привет. Извини, но мы больше не сможем общаться. Не подходи ко мне, не пиши и не звони. Ты больше не нравишься мне. Все было несерьезно. Пока».

Что за дичь.

Перечитываю раз за разом и не могу врубиться, это ж насколько ей должны были промыть мозги, чтобы она такое написала.

Потом удаляю, потому что нихрена больше не хочу смотреть на эту гребаную хиромантию.

Плевать.

Пусть эти сраные смс засунет себе...

...

Жутко тянет сорваться, когда в клубе какая-то девка садиться мне прямо на колени и начинает зазывно елозить по мне и вилять бедрами.

И вроде все условия...

Только ведь знаю, не полегчает нихрена.

Буду, как долбаный идиот, представлять на ее месте Бельчонка, и вместо удовольствия все только раздражать еще сильнее начнет.

Сбрасываю с колен шлюшку, посылаю куда подальше. Держусь, несмотря на то, что разрядка мне сейчас пипец, как нужна.

Но я рассчитываю получить ее. Скоро. С Бельчонком.

Нет сомнений. Насрать на ее мотивы и закидоны.

...

Караулю у подъезда, а как только выходит двигаю на малой скорости за ней.

Делает вид, что в упор меня не замечает.

А потом, это пипец, какой кадр. Из подъезда выходит женщина, похожая на Аринину тетку, но не она, догоняет Бельчонка и начинает идти с ней под руку.

Мать ее?

Еще более повернутая, чем ее сестра? Что это за проводы такие в университет.

И что, на лекциях она тоже будет рядом с ней сидеть?

Меня неожиданно разбирает приступ нервного отрывистого смеха.

Будешь моей, Бельчонок, даже если мне придется выкрасть тебя у твоей семьи. Все равно станешь моей.

Этого никак не изменить и ничем не остановить.

Глава 47. Соглашайся уже, Бельчонок

"Теперь мой рай - увы! - преобразился

В жестокий ад могуществом любви!"

У. Шекспир

Гордей

- Не подходи, пожалуйста, Гордей. Мы не должны больше общаться с тобой, - топит Бельчонок и я охреневаю от убежденности, сквозящей в ее голосе.

- Серьезно? Не должны?

Чувствует в моем тоне издевку, напрягается вся.

Прячет глаза и старается проскользнуть мимо, но я решительно преграждаю ей дорогу.

- Думаешь так просто все это решается, да? – задавливаю ее. – Считаешь это нормальным?

- Совсем неважно, что я считаю, Гордей, - мямлит себе под нос, пряча глаза. – Просто…так будет лучше.

- Лучше? Для кого, блин, лучше? – не сдерживаюсь.

Потому что еще несколько таких заявлений, и я взорву все нахрен, к чертям. Затащу ее в пустую аудиторию и пусть потом как хочет, так и выкручивается.

- Для кого лучше?

- Для меня!

- Для тебя?

- Если я нравлюсь, если ты серьезно говорил…ты должен меня отпустить и принять мое решение.

- Твое? А может, это решение твоих родственников, а не твое?

Вздрагивает. Быстро стреляет глазами по сторонам, снова стремиться уйти. И снова я не даю ей ни малейшего шанса на это. Ухватываю за предплечье, тяну в сторону подоконника. Прижимаю к стене, нависаю сверху.

- Мы не расстанемся с тобой, Арина. Исключено.

- Отпусти.

Упирается ладонями в мою грудь и меня от этого ее прикосновения так штырит, что готов расплавиться и раствориться в ней без остатка.

Утыкаюсь носом в ее душистые волосы, и вдыхаю их запах, словно умалишенный.

- Гордей, у меня…проблемы будут, - лепечет Бельчонок, но я уже не слушаю нихрена, а только соскальзываю вниз и судорожно ищу ее губы.

А когда нахожу, впиваюсь в них жадно, резко, порывисто.

Не получается по-другому.

Растворяюсь, умираю, оживаю.

Она стонет, становится мягче и пластичнее. Мне приходится удерживать ее прессом своего тела, чтобы не упала.

- Ни одну девчонку я не хотел так, как тебя, - выдыхаю в нее и снова целую, целую, целую.

- Люблю тебя. С ума схожу по тебе.

- Гордей, не над…, - но я не даю сказать и снова набрасываюсь на ее сладкие, чуть припухшие от моих поцелуев губы.

Кайфую от нее. Забываюсь еще сильнее от того, что не способна меня оттолкнуть. Мы словно одно целое сейчас.

Дышим друг другом.

Улетаем в нирвану.

Кайфуем, расслабляемся.

Сгораем от обоюдного внутреннего и внешнего дурманяще сладкого нереального по силе и накалу напряжения.

Разве можно добровольно отказываться от всего этого?

- Я люблю тебя, - повторяю Бельчонку снова и снова, словно одержимый. И не отпускаю. Обнимаю, прижимаю и не даю ускользнуть.

- Люблю тебя, Арин. Мне плохо без тебя.

- Гордей. Пожалуйста, Гордей.

- Скажи, что тоже любишь меня, скажи, - выпрашиваю, словно голодающий, мечтающий о куске хлеба. Но мне необходимо услышать это от нее.

Два дня на расстоянии - это офигительно долго для моих и без того максимально расшатанных нервов.

- Люблю, - выдыхает Арина и словно тысячетонный груз освобождает всю грудную клетку.

- Люблю, - повторяю за ней, и мы снова целуемся, как сумасшедшие.

…

- Я пьяная от тебя, - признается Арина несколько позже, когда мы прогуливаем физкультуру и сидим на трибунах, установленных в дальнем конце огромного футбольного поля.

- Замерзла? – спрашиваю у нее.

Не дожидаясь ответа, стаскиваю с себя куртку, накидываю ей на плечи и снова обнимаю.

- Переезжай ко мне, - предлагаю уже в сто, нет, тысячный раз и надеюсь безумно на ее согласие.