Хочу твою любовь

– Я думала, что… – язык слушается ее с трудом, словно она не пила несколько дней, оттого голос звучит невнятно и сипло, как у глубоко простуженной. – Я думала, что вам запрещено находиться здесь…

– Где написано, что обычному человеку нельзя зайти в храм божий и помолиться о спасении своей души? – Гэбриел Франсон удивился совершенно искренне, но эта искренность была оскорбительна. – Говорили эти… как там их… ну, фанатики в белом с фестиваля – скоро ж Апокалипсис! Надо покаяться в грехах, быть добрее и все такое… Вот у тебя, например, какой самый тяжкий грех?

Аврора задохнулась, судорожно вцепившись в гладкую деревянную спинку скамьи, что находилась перед ней. Она давно хотела уйти, но вместо этого сидела на месте, как пригвожденная.

– Мой брат так сильно переживает пропажу Чада, прямо сердце кровью обливается, – сочувственно проговорил Гэбриел, потому что она молчала. – Признался: надеется, что он живой. Бедняга Аз, даже думать не хочу, каково это – потерять своего единственного сына. А ты как полагаешь, Рори, жив твой брат или нет? Есть ли надежда на его возвращение или его хладный труп прикопан где-то под мостом?

Под мостом…

– Если хотите меня шантажировать, напрасно, – помертвев, одними губами прошептала Рори прежде, чем сообразила, что фактически призналась в убийстве. – Можете пойти в полицию и все рассказать.

– И в мыслях не было, – он услышал и склонился ближе, к самому основанию ее шеи, медленно покачал головой и отрицательный жест превратился в ласку. – Пахнешь морковкой, невинностью и сливками. Прямо как маленький хорошенький зайчишка. Все портит только горечь вины.

Трепеща, Рори почувствовала, как при его движении твердые теплые губы скользят по ее беззащитно открытой коже.

В церкви!

Нельзя… Нельзя…

Сексуальность, умело спрятанная под маской нежности, интимного прикосновения, порочного в своей естественности.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты перестала мучиться от этих дурацких и на хрен никому не нужных угрызений совести, – продолжил он.

– Что?

Не выдержав, она обернулась. Не потому, что он знал – это как раз было неудивительно. Ее поразил смысл этих слов – тех слов, которые были сейчас так ей нужны.

Гэбриел Франсон, слегка усмехаясь четкими чувственными губами, смотрел на нее из-под тяжелых век. И бездонная глубина этого взгляда делала его вроде бы обыкновенное лицо зрелым, наполненным внутренней силой, и… по-настоящему красивым.

Испугавшись, Аврора резко отвернулась, безуспешно пытаясь найти в себе силы вскочить и бежать от этого существа, которое лишь притворялось человеком, на самом деле будучи чем-то по-настоящему жутким, древним и могущественным. А в следующее мгновение Рори почувствовала, как он положил ладони ей на плечи, и тяжесть его рук была такой расслабляющей и приятной, что она отдала все сокровища мира, лишь бы он их не убирал.

И она увидела гостиную Франсонов и труп с размноженной головой на ковре, в обезображенном лице которого с трудом можно было узнать Скуиллера Батча. А рядом себя, голую и истерзанную, с пистолетом, который Чад приставил к ее затылку. Она стояла на карачках, а он ритмично двигался в ней сзади, и ее лицо было искажено от боли.

– Вот, что произошло, если бы ты не выстрелила, – вкрадчивый голос Гэбриела раздался над левым ухом и он сжал ее плечи сильнее, расслабляя, унимая в ней нервическую дрожь, вызванную этой жуткой картиной. – И как, по-прежнему жалко бедную невинную душу Чада Франсона? По-прежнему сожалеешь, что лишила жизни это творение божье? Не смущает, что оно собиралось натворить?

– Неужели Чад действительно был способен на такое зверство? – выдохнула Аврора.

– Под действием алкоголя люди совершают куда более дикие поступки, – пожал плечами он. – Но тут алкоголь почти не причем. Между нами говоря, душонка твоего братца была довольно мерзкая и отправилась куда следует, можешь мне поверить.

– Оправдание убийства… – помимо воли Рори усмехнулась, хотя сейчас ей было точно не до смеха. Отправилась, куда следует. В ад. – Наверное, было глупо ожидать чего-то другого от… от…

Последнее слово застряло где-то в легких: язык не повернулся произнести его, тем более здесь, под этими светлыми сводами.

– Ты фантазерка, Аврора, – ее заикание его развеселило. – Сама подумай – будь я дьяволом, разве смог войти сюда?

Рори растерялась, но тут же постаралась взглянуть трезво. Он играет с ней, дурачит, хочет сбить с толку. Такова природа нечистого. Или… Или на фоне произошедших событий у нее действительно открылись серьёзные проблемы с психикой?

– Откуда тогда вам известно про…Чада? – эхом отозвалась она.

– Я предположил, – искренность его тона была с лихвой компенсирована усмешкой.

– Вы знали, – тихо, но очень твердо сказала Рори. – У любого человека мое признание вызвало бы удивление и шок. Но вы… Возможно, даже видели все своими глазами. Вы имеете такую возможность, потому что вы… Не человек.

В другом месте она побоялась сказать это. Просто не смогла, умерла от страха. Но ведь это церковь! Это божий храм! Он не сможет с ней ничего сделать. Здесь нет его власти!