Хочу увидеть океан

Наверное, прав Петрович. Нрав у него веселый, рожа улыбчивая, куртка на нем справная, спортивная, с надписью какой-то заграничной, вот и липнет к нему клиент. Придется дяде Васе менять свой имидж. Он тут же загордился невесть откуда выскочившим словечком — небось от Юрия Васильевича слышал. Он много таких слов нахватался, иногда даже не понимая их значения, а только догадываясь. Перво-наперво купит себе курточку приличную, чтобы клиенту нравилось. А пока суд да дело, дядя Вася подошел к зеркалу и попытался улыбнуться, чтобы как у Петровича получалось. «Хрена с два», — вздохнул он тяжело. Не давалось ему веселье. Вот бабы сволочи, своими истериками да скандалами совсем отучили его улыбаться, и он разразился проклятиями в адрес всех бывших жен. Но учиться улыбаться все равно придется, раз уж без этого нельзя завести постоянную клиентуру.

Юрочка сегодня вернулся с работы раньше обычного, и Ольга Александровна радостно обняла его в прихожей.

— Голубчик ты мой, как я рада, что ты сегодня побудешь со мной. Или тебе вечером опять уходить?

— Нет, мамуля, я сегодня намерен отдохнуть. Сколько можно пахать? Всех денег не заработаешь, правильно я говорю?

— Конечно, сынок, отдыхать тоже надо. Вот мы вчера с Еленой Львовной так время приятно провели. Почаевничали с твоими пирожными, до чего же они вкусные! Елена Львовна мне все твердила, что ты у меня кусок золота, а не сын.

Юра мыл руки, а мать, стоя за его спиной, рассказывала последние новости. Он вполуха слушал, но, чтобы не обидеть ее, изредка вставлял какие-нибудь реплики.

— Ну а как ее дети? Ее сын ведь актер, насколько я помню?

— Бывший актер, — с горечью подчеркнула слово «бывший» мать. — Он уже с полгода как на Алтай подался и всю свою семью перевез. У него и жена киношница — кинорежиссер.

— Фильм поехали снимать?

— Да какой там фильм, — досадливо отмахнулась мать, — в лесничество устроились. Он теперь егерь, а жена коз доит. Хозяйство завели.

— Что это они надумали? — удивился Юра, вытирая мягким полотенцем ухоженные руки и смазывая их кремом.

— Да киностудия их совсем уже на ладан дышала. Последнюю роль ему год назад дали. Бандеровца, представляешь? По сценарию он должен был ввалиться в хату председателя колхоза и всю его семью зарубить топором.

— Ну и как, зарубил? — Юре разговор стал интересен. Он пошел за матерью в кухню и, пока она накрывала стол, уселся на стул с высокой резной спинкой.

— Зарубил, но с тех пор бороду сбривать не стал, ходил страхолюдиной, только пугал народ. Борода от самых глаз, всю грудь закрывает.

— Может, он старообрядец?

— Ой, Юрик, сдается мне, он слегка умом повредился. Денег-то нет, ни ему, ни жене давно никто не платил. Мать помогала сколько могла. Она же на пенсии, так работать пошла в чужую семью, школьника провожает, встречает, в шахматный кружок водит, в бассейн. Повезло, что родители у мальчика не бедные, платят прилично, да и кормят ее к тому же. Ну Витя с Наташей помыкались, списались с каким-то другом, тот уже давно на Алтае обосновался, и к нему подались.

— Да, бывает, ну это еще не худший вариант. Люди нашли свое место в жизни. А как дочка Елены Львовны?

— Да тоже не слава богу. В школе историю преподает. Платят гроши, а у нее детишек двое. Муж в жизни разочаровался, сидит в прихожей, картины рисует. Нарисует — и на стенку приколотит. Весь дом в живописи.

— Красота, — восхитился Юра, — домашняя картинная галерея…

— Так если бы он их продавал, хоть какие-то деньги в семью приносил. А он не хочет, говорит — национальное достояние. Разбазаривать нельзя, люди еще спасибо скажут, что сохранил для потомства.

— Тоже сумасшедший, — сделал вывод Юра. И когда закончил ужинать и салфеткой промокнул губы, неожиданно спросил у матери: — А сколько лет этой дочери? Кстати, как ее зовут?

— Да не девочка уже, лет двадцать восемь. Ириной ее зовут. И детишек не побоялась в наше тяжелое время нарожать, — вздохнула Ольга Александровна, будто ей тоже приходилось тетешкаться с ребятней, не зная, чем покормить их завтра.

— Людям надо помогать, — подумав немного, изрек Юра. — Ты, мамуля, дай этой Елене Львовне мой телефон. Пусть ее дочь позвонит мне. Я для нее что-нибудь придумаю.

— Сыночек, лапочка ты мой, да какое же у тебя золотое сердце! — расчувствовалась мать и обняла сына. — Нет, не зря жизнь прожила, такого мальчика воспитала!

Ольге Александровне не терпелось сообщить приятную новость своей подруге, и, когда сын ушел в гостиную и уютно устроился на большом мягком диване перед экраном домашнего кинотеатра, она уже набирала номер телефона Елены Львовны.