Хочу вернуть тебя

Просматривая снимки, которые были сделаны с такой любовью, что она сквозила с экрана мобильника, я все больше убеждалась в том, что в эко, которое сделала почти два года назад, был использован тот же биоматериал, который и дал жизнь… как он сказал? Лене?

– Ну, они похожи, да, – решив, что Андреев не вытянет из меня ни единого факта, касающегося экстракорпорального оплодотворения, я вернула телефон Егору и взглянула на часы. – Но на этом все. Десять минут давно закончились.

Вместо ответа Андреев спрятал телефон в карман пиджака и, отойдя к столу, небрежно оперся на него бедром. Он все еще был тем самым Егором, которого я знала годы назад. Только теперь стал более взрослым, более притягательным. А эта темная щетина, которая пробивалась на подбородке, делала Андреева очень сексуальным. Так, хватит, Ева! Хватит пялиться на того, кто даже ногтя твоего не стоит.

– На этом не все, Лебедева, – процедил Егор.

Я начала злиться.

– Ты же не хочешь сказать, что родила Марусю от своего этого Быстрикова? – потребовал он ответа.

Ну, с меня хватит.

Раньше я бы подлетела к Андрееву, попыталась вышвырнуть его, а когда бы сделать это не получилось, попросила помощи Юры. Сейчас же медленно двинулась к Егору, намеренно виляя бедрами. Когда приблизилась, чуть потянулась к его лицу и выдохнула в удивленно приоткрывшиеся губы.

– Не твое дело, Андреев. Ни я, ни Маруся, ни Юра, ни наша жизнь тебя не касаемся. Вообще никак. И если в следующий раз ты вновь нарисуешься на пороге нашего жилья – я попрошу «моего этого Быстрикова» спустить тебя с лестницы. Он справится, вот увидишь. А теперь прощай.

Выйдя из детской, я со скоростью света ретировалась в сторону брата. И наказала ему не подпускать Андреева ко мне и Марусе даже на пушечный выстрел.

Правда, действовать Юре не пришлось. Через несколько секунд в прихожей хлопнула входная дверь.

Егор, слава всем святым, ушел.

***

– Ну? – потребовала ответа мама, едва я вернулся домой вечером того же дня.

А я и не знал, что ей ответить. То самое сокровенное, что сейчас буйным цветом пылало в моей душе, разумеется, обнажать я не стал бы, даже если бы ко мне спустился архангел Михаил. Но вкратце рассказать все матери, конечно, собирался.

– Сейчас, – посмотрев на нее со значением во взгляде, сказал и понес Лену в детскую.

Устроив дочь на ее любимом диване и включив ей какую-то очередную лунтико-дуню, я пообещал вернуться сразу, как улажу все дела с бабушкой, и вернулся на кухню.

– Ну же! – не выдержав паузы, мама едва ли не подпрыгнула на стуле.

Я приземлился рядом, вздохнул и выдал ей краткий отчет:

– У Евы мужик, видел малую. Зовут Маруськой. Про то, как она появилась на свет, мне ни слова.

– Ой… Марусенька! – проигнорировав ту информацию, которая мне казалась гораздо более значимой, умилилась мама. – И как? Это точно сестренка Леночки?

Я мысленно закатил глаза и едва удержался, чтобы не пощелкать пальцами у мамы перед носом.

– Ева ничего про это не сказала. Да и вообще дала мне понять, что я – нежеланный гость в ее доме.

Мама посмотрела на меня с неодобрением, я – опять же мысленно – приготовился спорить. Потому что она была в курсе того, как именно мы расстались с Евой в прошлом. Без лишних подробностей, но все же.

– Ты плохо с ней поступил, Егор, – начала мама, но я ее оборвал:

– Плохо. Но я был не в себе. Она мне изменила, если ты не помнишь.

Встав из-за стола, я прошел к окну и стал смотреть на город, что с каждой минутой все больше погружался в вечерние сумерки. Боль, давно забытая и, как казалось, похороненная, снова дала о себе знать, царапнув изнутри.

– Как бы то ни было, это в прошлом. Вам сейчас нужно объединиться для воспитания вашей общей дочери.

Я обернулся так резко, что у меня хрустнули шейные позвонки. Похоже, мама или стала плохо слышать, или просто игнорировала то важное, что я пытался до нее донести.

– У Евы другой. У нее отдельная семья. И они будут воспитывать Марусю без меня.

– Но она же…

– Она – чужой ребенок! – отрезал я строго.

Мама поджала губы. Началось в колхозе утро…

Я и сам был не рад тому, что вырисовывалось. Ева с другим, а откуда у нее взялась копия Лены, мне узнать не грозило. Ну и что я мог поделать? Вмешиваться до тех пор, пока громила-Быстриков не спустит меня с лестницы? И чего я этим добьюсь? Как минимум – пары-тройки переломов, и то, если успею сгруппироваться.

– Ты не хочешь съездить в ту клинику, где вы с Августой делали эко? – не унялась мама.

Мне, естественно, тут же захотелось сказать «нет», но я сдержался. В общем и целом, в этом вопросе имелось рациональное зерно. Если где-то и могли дать ответы на то, что меня тревожило, то именно в этом месте.

– Я подумаю, – буркнул и посмотрел на часы. – А сейчас к Лене. С этими всеми пердимоноклями ребенок совсем заброшен.

Надо ли говорить, что уже назавтра я поехал не в офис, а в клинику?

Вот и я думаю, что не надо.