Хочу вернуть жену

- Знаешь, как это называется? - Егор оперся руками на стол и на лице его появилось злое выражение. - Это называется усидеть на двух стульях. Мягко говоря.

- Спасибо, что сдержался и не стал произносить то, что хотелось, - я фыркнула, скрывая этим ту горечь, что мгновенно появилась на душе.

Вержицкий глубоко вздохнул и, взяв минералку, направился на выход. На пороге кухни обернулся и прежде, чем уйти, сказал:

- Есь, если ты не хочешь, чтобы наши отношения завершились, так толком и не начавшись, пересмотри свое отношение к Никите. Он делает все, чтобы тебя вернуть. Если ты этого тоже хочешь - я умываю руки. Если же нет - тебе самой придется начать выстраивать свою жизнь так, чтобы всем - и особенно тебе - в ней было комфортно. Пока это далеко не так и все происходящее больше похоже на театр абсурда.

Проговорив это, Вержицкий вышел, а через минуту за ним захлопнулась входная дверь. Я горестно вздохнула и, растерев лицо ладонями, отправилась запирать замок.

Глава 7

В общем и целом, Егор был прав. Мне нужно было расставить точки в отношениях с Никитой. Но я напрочь не понимала, как это сделать, ибо на все мои слова он реагировал одинаково - делая вид, что сказанное мною ерунда, которая его никак не касается.

Когда раздался звонок в дверь, я уже заготовила речь, однако меня ждал сюрприз. На пороге стояли недовольные и хмурые донельзя Константинов и Сашка, причем я тут же почувствовала себя так, словно в этом все был лишь один виновный - я.

Ни слова мне не сказав, Никита попрощался с дочерью и, дождавшись, пока она зайдет в квартиру, развернулся и уехал. Прекрасно. Эту его тактику я знала досконально. Сделаться айсбергом в океане, тем самым показывая, кто из нас неправ. И конечно же, речь шла вовсе не о Никите.

- Как у тебя дела, Кнопа? - спросила я у Сашки, делая вид, что ничего особенного не произошло.

И что мы с ее отцом всегда при встрече изображаем из себя двух незнакомцев.

- Плохо дела, - всхлипнула дочь и лицо ее при этом было таким, что я поняла - Сашка сдерживается, чтобы не разреветься. - Папа очень расстроен, а чем - не говорит.

Она повесила куртку и, прежде чем удалиться к себе сообщила, предвосхищая мои вопросы:

- Есть не хочу. Включи мне мультики, пожалуйста.

Я снова вздохнула и направилась за дочерью. Заготовленная речь не понадобится, а вот разговор с Сашкой - очень даже.

Добравшись до комнаты дочери, я застыла в полуметре от порога. Словно опасалась того, что могу передумать и сбежать. На самом деле, подбирала слова, которые нужно сказать. Расставить все точки и сообщить, что ее отец целовался с другой? Могла ли я идти на этот шаг вот так, очертя голову? Саше было всего шесть. Все время с нашего разрыва она пребывала в уверенности, что мы с ее отцом в итоге сойдемся. Да, конечно, в этом я должна была ее разубедить, но… Но выливать на голову ребенка подробности того, какой Никита плохой человек - равносильно сведению с ним счетов. В которых прежде всего пострадает маленький человек. За которого мы оба несем ответственность.

- Кноп, давай пока Фиксики подождут, а мы с тобой поговорим? - сказала я как можно спокойнее, заходя и закрывая за собой дверь.

На нее Сашка бросила затравленный взгляд, словно опасалась, что я запру ее в четырех стенах.

- Давай, - кивнула и, устроившись на диване, прижала к себе мягкую куклу, словно щит.

Я присела рядом. Сложила руки на коленях и, глубоко вздохнув, заговорила:

- Сашунь… я не хочу, чтобы ты восприняла мои слова, как попытку настроить тебя против папы. Он твой отец и любит тебя, что бы ни случилось.

Сказав, сделала глубокий вдох и быстро, чтобы не передумать, проговорила:

- Но он сильно меня обидел. И мы разошлись не просто так. Я не могу его простить. И не смогу в будущем. Поэтому ты должна понимать - как раньше не будет.

Снова втянула воздух в легкие и прибавила скороговоркой:

- Что бы ни происходило сейчас - я люблю тебя. Твой папа - тоже. Наше отношение к тебе не изменится. Но мы больше не вместе. Как раньше - не будет.

На этих словах личико Сашки скривилось. Я уже думала, что дочь расплачется, устроит истерику, или что-то подобное, но вместо этого она, чуть помедлив, перебралась ко мне на колени и, вздрогнув всем тельцем, спросила:

- Совсем-совсем не будет? А то папа обещал.

Я снова сделала вдох. На этот раз - рваный и горестный. Помотала головой:

- Нет, не будет.

После чего прижала к себе Сашку так крепко, как только могла. Некоторое время она сидела, закаменев, превратившись в крохотную статую. А потом вцепилась в меня мертвой хваткой.

Мы так и замерли. Вдвоем, если не считать куклу. И лишь только внутри у каждой творилось то, чему нельзя было дать точного названия. Но что было схожим лишь с одним явлением.

Огненным штормом, который сносил все на своем пути, и после этого оставалась лишь выжженная пустыня.

- Есь, я буду у тебя через полчаса. Если ты дома, конечно, - послышался в трубке настолько ледяной голос Никиты, что у меня аж мурашки по телу побежали.

- Я дома, да. Что-то случилось?