Хочу видеть тебя

— Благодаря одному очень хорошему и понимающему сотруднику, который за определенное вознаграждение, решил помочь умирающему от тоски парню.

Губы снова расплылись в улыбке, а сердце радостно забилось, желая вырваться и взлететь.

— Ты ненормальный! — прошептала я.

— Даже спорить не стану, — хохотнул он в ответ.

— Мог ведь дождаться завтра! И прийти во время посещений.

— Если бы мог — подождал бы…

Мою руку сжали горячие пальцы, а к щеке прикоснулись мягкие губы. По шее моментально пронеслись волнующие мурашки, и я задержала дыхание. Меня дурманил легкий запах мятной жвачки, табака и любимого парфюма. Почему я все это испытываю? Словно огонь полыхает в груди и с каждым вдохом разгорается лишь сильнее, как от порыва сильного ветра. Все слишком быстро и слишком странно, но абсолютно не поддается контролю.

— Вот теперь однозначно легче дождаться завтра, — шепотом пронеслось по моему уху. — Я ненадолго, Ник.

— Конечно ненадолго, мне же нужно ложиться спать! — важно напомнила я, отстраняясь. — Который сейчас час?

— Половина первого.

Я закусила губу, пытаясь отвернуться. Не хотела, чтобы Илья видел насколько я рада его внезапному визиту. Пустота, царившая как внутри меня, так и снаружи, наполнилась теплом и ярким светом. А ведь за подобную выходку и прилететь может, если нас засекут! И все же, этот жест мне безумно приятен. Мы разговаривали тихо, постоянно прислушиваясь к посторонним звукам, словно сбежавшие от строгих родителей подростки, мечтающие побыть наедине. Илья расспрашивал о моем последнем обследовании, после которого меня положили в стационар. Он действительно переживал. А я не хотела жаловаться, я лишь ждала заветной даты, на которую назначена моя операция.

Каждый день я буду просить бога, чтобы он дал мне шанс стать прежней, но даже если этого не произойдет, я буду учиться жить по-новому и не скачусь в пропасть. Буду просто радоваться тому, что у меня есть. Я дала себе такое обещание и обязательно его сдержу.

Я не помнила, как Илья ушел. Мы лежали вместе, продолжая шептаться. Я как всегда устроила голову на его груди и слушала биение сердца — моя любимая музыкальная подушка, без которой было сложно засыпать. Так и провалилась в крепкий сон, чуть не проспав завтрак. Открыла глаза, лишь когда мне принесли еду, а на кровати я уже лежала одна.

* * *

Через две недели мне сняли гипс. Я так радовалась освобождению своих пальчиков, что только и занималась разминкой суставов. Спросила у медсестры, нормально ли выглядит моя освобожденная конечность, на что получила забавный ответ:

— Как в белой перчатке!

Сейчас лето, и моя кожа успела загореть, но под гипсом все оставалось как прежде. Поэтому каждый раз во время прогулки, я жарила руку на солнышке, чтобы разница была не так заметна. Чаще всего это время проводил со мной Илья. Мы облюбовали маленький скверик, что находился неподалеку от территории больницы, и много гуляли. Иногда он просил меня не обедать в больнице и увозил нас куда-нибудь перекусить. Мы не ходили в кафе или рестораны, потому что я чувствовала себя некомфортно в людных местах. Мне все так же казалось, что я объект пристального внимания окружающих и к этому ощущению довольно сложно привыкнуть. Поэтому Илья обычно приезжал уже с готовой едой в контейнерах и устраивал нам пикники в уединенных местах. Он изменился после той ночи, когда сбежал от меня, сверкая пятками. Перестал сторониться и избегать близости. За это время я получила столько поцелуев, сколько у меня за всю жизнь не было, и каждый раз — как полет к звездам. Я плавилась, стоило лишь оказаться в его объятиях, трепетала, когда чувствовала его дыхание на своей коже, и наслаждалась нашей близостью, от которого приятно покалывало все тело.

— Завтра выходной, Ника, — объявил Илья общеизвестный факт, когда приехал ко мне в пятницу после обеда.

Он обнимал меня со спины, устроив подбородок на моем плече, в то время как я с упоением слушала дыхание ветра и шелест листьев над головой.

— У тебя какие-то планы? — я старалась задать вопрос буднично, но получилось все равно с кислинкой.

С каждым разом мне все сложнее было переживать наши расставания. На этой неделе он дважды не смог приехать ко мне, потому что готовился к какому-то серьезному мероприятию в сфере своих уличных гонок, и я едва не покусала себя, чтобы не отвлекать его звонками. Теперь я звонила ему не реже, чем он мне.

— Да, планы у меня огромные! — загадочно заверил Илья. — Я собираюсь тебя украсть.

Растерялась на мгновение, а затем развернулась к нему лицом.

— Ты шутишь что ли? — улыбнулась я, не зная, как воспринимать его слова.

До операции оставалось всего пара недель, мне было гораздо лучше от физиотерапии, голова практически не болела и воспаление сошло на нет. Врачи, что совсем недавно ругали меня, за то, что я отказалась от постоянного наблюдения, сейчас казались довольными и назначали мне контрольные анализы.

— Не шучу, — произнес Илья негромко. — Я все узнал — у тебя не будет терапии в воскресенье, а в субботу вечером работает та самая смена, с которой легче всего договориться.