Хочу все и сразу

— Не верю я ни в какую судьбу, — проговорила она, обращаясь к Серене, и резко поставила на стол хрустальный бокал с шампанским, едва не переломив его ножку. Она провела рукой по своим длинным темно-русым волосам, уложенным накануне в салоне «Антуан».

Серена рассмеялась и возвела долу свои темно-синие очи.

— Ты ведь всегда говорила, что Йельский университет — твоя судьба.

— Это совсем другое, — рассердилась Блэр.

Отец Блэр закончил Йельский университет,

Блэр мечтала тоже там учиться. Она была самой лучшей в школе «Констанс Биллар», и от учебы у нее просто дым шел из ушей. Досрочное поступление было почти в кармане. Но во время собеседования Блэр сломалась от выпавших на нее жизненных переживаний и превратилась в Блэр — королеву серебряного экрана. И вывалила на голову бедного преподавателя душераздирающую историю про свою мамочку, что развелась с заголубевшим папочкой, а теперь собирается замуж за человека, которого без году неделю знает, и поэтому ей, Блэр, позарез нужно поступить в Йель, чтобы начать новую жизнь. А в довершение всего она встала на цыпочки и поцеловала преподавателя во впалую колючую щеку!

Блэр частенько воображала себя героиней какого-нибудь черно-белого фильма пятидесятых, кем-то вроде обожаемой ею Одри Хепберн. Но на этот раз ее собственная роль, роль Блэр, провалилась с треском. Так что пришлось подавать документы в обычном порядке: она даже подъехала к папочке, чтобы тот проспонсировал программу обучения во Франции для Йельского университета. Но даже с таким «костылем» шансы на поступление были зыбкими.

Блэр потянулась к середине стола, к серебряному ящичку со льдом, в котором стояла бутылка с шампанским. Наполнила бокал.

— Слово «судьба» — для неудачников, — изрекла она. — Отговорка, чтобы плыть по течению и не лепить судьбу своими руками.

Правда, она в упор не знала, как следует лепить эту самую судьбу, не наломав при этом дров.

Глубина внимания к собеседнику у Серены была где-то на уровне слепого щенка, к тому же этот «щенок» выпил слишком много шампанского, чтобы внимать своей подруге.

— Давай не будем говорить о будущем, идет? — сказала Серена и закурила сигарету, выпуская дымок над головой Блэр. — Знаешь, этот блондинистый мальчик, с которым говорит Аарон, смотрит на тебя уже минут десять. Ой! Они идут сюда.

Блэр оглянулась и увидела, что к их столу направлялся ее сводный брат-вегетарианец, весь в косичках-дредах, и рослый парень с прямыми светлыми волосами, кареглазый, в сногсшибательном смокинге от Армани. Этот высоченный парень нервно постукивал своими не в меру длинными пальцами по своим таким же длинным ногам и все время смотрел вниз, словно боялся споткнуться о собственные ботинки. А толпа в зале колыхалась в танце под песню Бека.

— Поговори хоть ты с Блэр, — сказала Серена, когда Аарон подошел к ним. — Она комплексует насчет своего будущего.

Блэр удивленно вскинула брови:

— А кто не комплексует?

Тонкие губы Аарона скривились в снисходительной ухмылке. Они пришли на бал втроем: он, Блэр и Серена. Потом Аарон оставил их, чтобы поискать в толпе друзей, выпить с ними, выкурить по сигаретке. Блэр все еще находилась на взводе после мамочкиной свадьбы, своего провального собеседования и вообще.

— Прости, — сказал Аарон. — Из меня плохой кавалер. Может, хочешь потанцевать или как?

Блэр проигнорировала эту реплику. Неужели похоже, что она хочет потанцевать? Она взглянула на светловолосого спутника Аарона:

— А ты кто?

Светловолосый улыбнулся. Его зубы были еще белee, чем его рубашка.

— Я Майлз. Майлз Ингрэм.

Ого! Сын Дэнни Ингрэма, держателя ресторанов и ночных клубов и таких горячих местечек, как «Горгона» в Нью-Йорке, «Трикси» в Лос-Анджелесе, и многих других.

— Мы с Дэнни из одного класса в «Бронксдейле», — пояснил Аарон. — Вот, создаем свою группу. Майлз — барабанщик.

Блэр продолжала отхлебывать шампанское маленькими глотками в тщетной надежде услышатъ что-нибудь умное.

Майлз улыбнулся и отбил пальцами ритм по спинке стула.

— А ты гораздо красивее, чем я себе представлял.

Ничего так мальчик, конечно, но эти его пальцы — барабанные палочки — начинали доставать Блэр. Она даже не улыбнулась в ответ и продолжала наслаждаться шампанским. Аарон наверняка доложил Майлзу, что она полная стерва — неудивительно, что тот воображал ее эдаким страшилищем с бородавками на носу, в ступе и с помелом.

Между нами говоря, Блэр была не права. На самом деле Аарон не очень-то распространялся про свою сводную сестру: у него у самого были на нее виды. Но не будем забегать вперед.

Аарон заправил свои дреды за уши и изрек:

— А это Серена.

Майлз окинул взглядом точеное личико девушки, ее глаза цвета моря, длинное, гибкое тело, шикарное черное платье от Гуччи. Он даже на какое-то мгновение перестал барабанить пальцами, но потом вдруг повернулся к Аарону и упрямо продолжил:

— Странное дело. Ты даже не предупредил меня, что Блэр такая красавица.

Аарон с досадой передернул плечами:

— Ну, извини.