Хочу все знать 1970

Из этих слов угадывается метод работы художника над картиной. Становится понятным, что каждое небольшое полотно требовало многих километров походов и множества недель размышлений. Отдельные работы, не связанные общей темой, но объединённые любовью к родной стране, составили серию, которую сам художник назвал «На просторах Родины».

«Только художник-патриот, идущий в ногу с жизнью, движимый горячей любовью к родной земле и к людям, преображающим эту землю, умеющий видеть и понять красоту, романтику и поэзию наших дней, способен создать произведения, дорогие и близкие советскому человеку», — так Г. Г. Нисский формулирует задачи на будущее.

ИЗ ЗАПИСОК ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОГО АРХИВАРИУСА

Не повезло!

Когда Бернард Шоу был уже известным писателем, он как-то на шоссе столкнулся с велосипедистом. К счастью, всё обошлось хорошо. Велосипедист начал извиняться, но Шоу возразил:

— Вам не повезло, сэр. Ещё немного энергии, и вы заслужили бы бессмертие как мой убийца.

Попробуйте наоборот

Молодой художник пожаловался старому, что на его картины нет спроса.

— Рисую я картину два — три дня, а чтобы её продать, нужно два — три года.

Опытный живописец похлопал по плечу своего бесталанного коллегу и сказал:

— Попробуйте наоборот. Пишите одну картину два — три года, тогда, может быть, продадите её за два — три дня.

Обмен любезностями

Художественный критик, близкий друг Рафаэля, написал резкую критическую статью о картине художника. Одновременно он послал ему любезное письмо: «Дорогой Рафаэль, Вы, наверно, уже познакомились с моей статьёй. Надеюсь, она не станет причиной нашей ссоры».

Рафаэль ответил ему: «Любезный приятель, самое первое, что я сделаю при встрече, разобью Вам нос. Надеюсь, это не станет причиной нашей ссоры».

Самооценка

Когда однажды Александр Дюма-отец вернулся с праздничного обеда домой, его сын спросил:

— Ну как, было весело, интересно?

— Очень, — ответил Дюма. — Но не будь там меня, я бы умер от скуки.

Б. Раевский ПЛИТКА ШОКОЛАДА

Олегу Гончаренко — трёхкратному чемпиону мира

Отель «Универсаль» — маленький и уютный. Обычно добрая половина его пустует. Но сейчас, накануне первенства мира, все номера были заняты. Только в двадцать втором — никого. Ходили слухи, что туда наведывается привидение. Шведы не так, чтоб очень суеверны, но на всякий случай…

Едва советская команда поселилась в «Универсале», сам хозяин гостиницы — грузный, добродушный и не по-шведски говорливый — сообщил Олегу о тайне двадцать второго. Рассказывал со смешком, но притом с такими выразительными подробностями… Не понять: сам-то верит или нет?

Олег весело предложил:

— А давайте я туда переселюсь? Так сказать, в порядке антирелигиозной пропаганды!

Но тренер Валерий Павлович нахмурился:

— Не дури…

Олег усмехнулся. Неужто и Валерий Павлович… на всякий случай?!.

Мистеру Бергману, хозяину гостиницы, пришёлся по душе русский чемпион. Олег высок и длинноног. Узок в талии, широк в плечах. Классический тип многоборца.

Кто из шведов не любит коньков?! А мистер Бергман — да, да, не глядите, что он сейчас так толст! — мистер Бергман и сам в юности неплохо бегал пятисотку. Конечно, в свои сорок девять он уже забыл то удивительное, ни на что не похожее ощущение, когда послушные стальные ножи плавно и стремительно режут лёд. Но болельщиком мистер Бергман останется до гроба. Болельщиком истинным, рьяным, отлично знающим всех сколько-нибудь приметных скороходов. Хозяин гостиницы словно бы прилип к Олегу Гореву. Стоило тому показаться — в коридоре, холле, возле стойки портье, — мистер Бергман будто чудом оказывался тут же. Нет, никаких дел. Просто приятно побеседовать с прославленным скороходом.

Они деловито и дотошно обсуждали шансы всех претендентов: и земляка мистера Бергмана — уже немолодого сухопарого Артура Стивсгруда, и самонадеянного голландца Макса Брюгге, и двадцатилетнего американца — «чёрную стрелу» — Боба Гриффитса. И многих других. И всегда разговор заканчивался одинаково. Мистер Бергман, похлопывая по плечу Олега, гудел:

— О, нет, нет! Дизэ ярэ, я хочу говорить, сегодняшний год — руссиш ярэ. Руссиш голд. Как это? А-а! Руссиш золото! Нет, нет. Это есть непременно. Бештимт.

Они всегда так объяснялись: смесь исковерканного русского со столь же исковерканным немецким. Но как иначе? По-шведски Олег Знал лишь несколько фраз: «спасибо», «сколько стоит», «дайте мне, пожалуйста». Хорошо ещё, что Бергман хоть чуточку говорил по-русски.

До начала первенства оставалось два дня.

Вечером, после тренировки, Олег сидел в маленьком холле и листал журнал. Мистер Бергман вскоре оказался тут же. Посидели, поговорили. О том, о сём. Больше всего, конечно, о предстоящих стартах. Насчёт первого места мистер Бергман не сомневался: его займёт Олег.

— Нет, нет, скромность — это есть хорошо, но слишком много скромность — это уже есть нехорошо!