Хочу замуж! (СИ)

Я прекратила смеяться и растерянно посмотрела на Ерофея Алексеевича. С высоты моего роста маленький щуплый старичок уже не напоминал мне больше домового. Сейчас он был похож на сказочного гнома: сострадательного и вездесущего. Глаза моего случайного знакомого выражали такую искреннюю жалость ко мне, что я на какой-то миг вдруг почувствовала себя никому не нужной и абсолютно беспомощной.

Размазывая тушь по щекам (А на рынке мне её подсунули, как влагостойкую), я расплакалась и повисла всей массой своего немаленького тела на хрупком плече Ерофея Алексеевича. Он мужественно терпел, пока у меня закончится истерика, а потом осторожно, как какую-нибудь тяжелобольную, повёл под ручку к машине и даже придерживал дверцу, чтобы я опять не ушиблась.

Боюсь, его душу терзали смутные подозрения, что за те полчаса, пока мы не виделись, я ударилась где-то головой, и он опасался каким-либо неосторожным движением вызвать у меня новый взрыв истерики.

Упираясь коленками о подбородок, я смотрела безучастным взглядом, как Ерофей Алексеевич вновь укладывает мои вещи в багажник, потом заводит свой танк Т-34 и, на удивление мягко и плавно, отъезжает от здания школы. Так, в полном молчании, мы выехали из Чудово.

— Ну а теперь, дочка, куда ехать? — мой случайный знакомый первым прервал молчание.

— Понятия не имею, Ерофей Алексеевич! — честно ответила я. — Где-то ждёт моего приезда начальница по имени Елена Ивановна, а вот где — сама не знаю? Такая странная история получается!

— Елена Ивановна, говоришь? — глядя на дорогу, задумчиво откликнулся хозяин «Запорожца». — А наша-то Елена Ивановна тоже кого-то ждёт. Намедни она ходила по деревне, выспрашивала, не хочет ли кто к себе квартирантку взять? Обещала, что школа будет вовремя деньги за угол платить.

— Постойте, какая школа? Какая Елена Ивановна?

Внезапно оживившись, я развернулась всем корпусом в сторону водителя и тут же вскрикнула от боли: это дали о себе знать полученные нынче утром ушибы.

— Да, что ж ты такая неловкая!

Ерофей Алексеевич искренне огорчился и резко затормозил, вывернув на обочину дороги.

Я почувствовала, как из-за резкого броска в сторону мои крепкие от природы зубы лязгнули. Ощущая себя самой настоящей великомученицей, я застонала от боли. Однако вовремя опомнилась и обвела язычком по внутренней поверхности зубов, проверяя, не лишилась ли я часом какой-либо из своих жемчужин.

К счастью, все зубы были на месте. Но насмешница-судьба на этом не успокоилась, и подбросила наш танк Т-34 на какой-то кочке. Маленький худенький Ерофей Алексеевич подпрыгнул, как резиновый мячик и, легонько коснувшись шляпой о крышу машины, приземлился обратно на сиденье.

Мне подпрыгивать, к сожалению, было некуда. Я и так со своим ростом едва ли не упиралась головой о крышу «Запорожца». Но зато моя челюсть при акробатическом прыжке нашего танка Т-34 вдруг взяла, да и захлопнулась: прямо-таки зубик к зубику! Я такое прежде видела только в мультиках.

Там, когда хотели поиздеваться над прожорливой акулой, в самый жизненно-важный для неё момент ей захлопывали челюсть. Со стороны смотреть на это было весело, в реальности — не очень.

Правда-правда, это было совсем не смешно!

Представьте себе девушку в красивом и элегантном плаще бледно-салатового цвета от голландской фирмы «Бергхаус», в кокетливой серой шляпке с маленькими полями, в чёрных полусапожках из натуральной кожи (О, как я обожаю полусапожки, ведь они так выгодно подают мои ножки, подчёркивая приятную округлость икр!), которая, заняв собою большую часть пространства мини-версии танка Т-34, сидит, упираясь коленками о подбородок, смотрит вокруг очумелым взглядом и не может разжать свою челюсть.

При этом из её гортани раздаются какие-то нечленораздельные звуки, весьма напоминающие мычание.

Увидев меня в таком не совсем адекватном состоянии, бедный Ерофей Алексеевич, видимо, из соображений собственной безопасности отодвинулся, как можно дальше, вжимаясь в дверцу машины. Боюсь, он вновь заподозрил, что я сегодня не только ушибла ноги, но ещё и хорошо ударилась где-то головой.

Сглотнув накопившуюся во рту слюну, я, наконец, сумела разжать челюсть. Сняла с головы съехавшую мне на глаза шляпу, поправила волос и спокойным будничным тоном, продолжая начатый ранее разговор, сказала:

— Если я правильно поняла вас, Ерофей Алексеевич, вы живёте в деревне, где директором школы является некая Елена Ивановна?

— Почему это «Некая»? — труженик бескрайних русских полей вдруг обиделся. — Дуркова её фамилия! Елена Ивановна Дуркова.

— Интересно, что представляет собой женщина, у которой фамилия — Дуркова? — мысленно задала я себе риторический вопрос, но вслух на эту щекотливую тему иронизировать не стала.

Я видела, что мой случайный водитель всё ещё косится на меня с подозрением и, чтоб вновь расположить его к себе, я должна была пробудить в нём доверие.

— Хорошо, Дуркова Елена Ивановна, — безропотно согласилась я с ним, и продолжила: А, скажите-ка, Ерофей Алексеевич, не разводит ли случайно Елена Ивановна картошку на пришкольном участке? Вы-то должны всё знать.