Ход королевы

Они немного помолчали. Бенни задумчиво отпил пива и спросил:

– Что ты собираешься делать с Борговым?

– Когда поеду в Париж? У меня даже паспорта еще нет.

– Когда ты поедешь в Москву.

– Не поняла…

– В Кентукки что, почта не работает?

– Работает, конечно.

– Победитель чемпионата США по шахматам получает приглашение на турнир в Москву.

– Мне нужно еще пива, – сказала Бет.

– Так ты не знала? – Бенни смотрел на нее с изумлением.

– Ладно, сама за пивом схожу.

– Давай.

Она подошла к барной стойке и заказала пиво. О московском турнире, в котором шахматисты участвовали по приглашениям, она слышала, но ничего толком не знала. Бармен налил ей пива, и Бет сразу попросила второй бокал.

Когда она вернулась к столику, Бенни присвистнул:

– Не многовато?

– Может, и многовато. – Она подождала, пока осядет пена, и сделала глоток. – А как я доберусь до Москвы, если решу поехать?

– Когда я туда ездил, Шахматная федерация оплатила мне билеты, а обо всем остальном позаботилась одна религиозная организация.

– У тебя был ассистент?

– Барнс.

– Барнс? – удивилась Бет.

– В одиночестве мне в СССР пришлось бы тяжело. – Бенни нахмурился: – Не надо бы тебе так пиво хлестать, а то вырубишься в девять ноль-ноль.

Бет поставила бокал на стол.

– Кто еще приглашен на турнир в Москву? – спросила она.

– Представители четырех стран и четыре сильнейших советских шахматиста.

Это означало, что там будут Лученко и Боргов. Возможно, Шапкин. Бет не хотелось думать о турнире, она исподтишка рассматривала Бенни.

– Бенни, мне нравятся твои волосы.

Он на мгновение уставился на нее.

– Не сомневаюсь. Так что насчет СССР?

Бет сделала еще глоток пива. Ей действительно нравились волосы Бенни и его голубые глаза. Раньше она о нем не думала в сексуальном плане, но сейчас эта мысль вдруг появилась.

– Четыре советских шахматиста – это до фига советских шахматистов, – сказала она.

– До фига и больше. – Бенни наконец допил свое пиво – первый и единственный бокал. – Бет, – сказал он, – ты в Америке единственная, кто может победить в Москве.

– В Мехико Боргов порвал меня в клочья.

– Когда ты едешь в Париж?

– Через пять недель.

– Тогда тебе нужно все свое время посвятить этому событию и готовиться. Тренироваться.

– А ты что будешь делать?

Он на мгновение задумался и вдруг спросил:

– Можешь переехать ко мне в Нью-Йорк?

– Не знаю.

– Будешь ночевать у меня в гостиной и прямо из Нью-Йорка полетишь в Париж.

Предложение застало Бет врасплох.

– У меня дом в Кентукки…

– Да к черту этот дом.

– Я не готова…

– А когда будешь готова? Через год? Через десять лет?

– Не знаю.

Бенни наклонился к ней, опершись на стол, и веско произнес:

– Если ты не сделаешь этого сейчас, попросту пропьешь свой талант. Он уйдет в песок.

– Боргов выставил меня круглой дурой.

– Тогда ты не была готова.

– Я не знаю, насколько готова сейчас.

– Зато я знаю. Ты лучшая.

Бет сделала глубокий вдох:

– Ладно. Я приеду в Нью-Йорк.

– Можем поехать вместе прямо отсюда. Я на машине.

– Когда? – Все происходило так быстро, что Бет была слегка напугана.

– Завтра после обеда, когда здесь все закончится. Уедем, как только сможем. – Бенни встал из-за стола. – А насчет секса… – Бет вскинула на него глаза. – Забудь об этом, – сказал он.

* * *

– Весна будет – высший класс, – говорил Бенни. – Выше не бывает.

– Откуда ты знаешь? – спросила Бет.

Они ехали по серой асфальтированной полосе Главной магистрали Пенсильвании, вдоль укатанной песчаной дороги с одноквартирными домиками и пыльными легковушками.

– В воздухе разлито, где-то над горами. Это даже в Нью-Йорке чувствуется.

– В Огайо было хорошо, – сказала Бет, но весь этот разговор ей не нравился. Погода ее не занимала. Она так и не позаботилась о доме в Лексингтоне, не связалась с нотариусом по телефону и не знала, что ждет ее в Нью-Йорке. Неуверенность усиливалась от того, что, пока она нервничала, Бенни вел себя беспечно, и совсем уж тревожно ей становилось, когда на его лице вдруг появлялось безмятежно-бессмысленное выражение. С таким выражением лица он присутствовал на церемонии награждения, пока Бет отвечала на вопросы репортеров, раздавала автографы, благодарила организаторов чемпионата и представителей Шахматной федерации США, специально приехавших из Нью-Йорка, чтобы рассказать о важном значении шахмат. Сейчас его лицо тоже было безмятежно-бессмысленным. Бет перевела взгляд на дорогу.

Спустя какое-то время Бенни сказал:

– Когда поедешь в СССР, возьми меня с собой.

Просьба была неожиданной. С тех пор как сели в машину, они еще не заговаривали ни о шахматах, ни о московском турнире.

– В качестве ассистента? – спросила Бет.

– Вроде того. Сам я не смогу оплатить расходы.

– Ты хочешь, чтобы я оплатила?

– Это мы как-нибудь уладим. Пока ты давала интервью журналу, я поговорил с Йохансеном. Он сказал, Шахматная федерация больше не будет выделять деньги на поездки для ассистентов.

– Я пока думала только о Париже, – сказала Бет. – Насчет Москвы еще не решила.

– Ты поедешь.

– Я даже не знаю, сколько времени пробуду с тобой. И мне нужен паспорт.

– В Нью-Йорке оформим.