Ход королевы

Они так и сделали, поставив возле каждой доски шахматные часы. В последние несколько дней разум Бет был необыкновенно ясным, и теперь она играла решительно и точно, сразу начав атаку на трех досках. Победила во всех трех партиях с запасом времени.

Когда игра закончилась, Бенни молча ушел в спальню, вернулся с бумажником, достал оттуда три десятидолларовые банкноты и протянул их Бет.

– Давай еще раз, – сказал он. В голосе его звучала то ли обида, то ли злость, и Бет представила себе, что теми же словами он мог бы говорить и о сексе: «Давай еще раз». Если Бенни этого хочет, она не откажется. Бет принялась заново расставлять фигуры и пешки.

Они снова расселись на полу около досок, и Бет сыграла белыми на всех трех. Теперь доски лежали перед ней веером и не нужно было вертеться вокруг своей оси, но Бет все равно на них почти не смотрела – только для того, чтобы сделать очередной ход. Она играла на досках, четко нарисовавшихся в ее воображении. Механические движения – протянуть руку и переместить фигуру или хлопнуть по кнопке часов – не требовали усилий. Положение Бенни было безнадежным, когда упал флажок на его циферблате, при этом у Бет осталось время в запасе. Он дал ей еще тридцать долларов, и она предложила сыграть еще раз, но Бенни сказал:

– Нет.

В комнате возникло напряжение, и никто не знал, как разрядить обстановку. Дженни попыталась обратить все в шутку, заявив: «Это в нем говорит мужской шовинизм», – но не помогло. Бет злилась на Бенни, была в бешенстве от того, что он позволил так легко разгромить себя, и от того, как он отреагировал на проигрыш – старался выглядеть так, будто его это ничуть не задело, будто ее победа не имеет значения.

А потом вдруг Бенни сделал нечто удивительное. Раньше он сидел по струнке, выпрямив спину, а теперь привалился к стене, вытянув ноги на полу, и расслабленно выдохнул:

– Ну, детка, по-моему, ты меня уделала.

И все засмеялись.

Бет покосилась на Дженни, сидевшую на полу рядом с Векслером. Дженни, прекрасная и умная Дженни, смотрела на нее с восхищением.

* * *

Следующие несколько дней Бет и Бенни провели за изучением советского «Шахматного бюллетеня», проштудировав выпуски до 1950-х годов. Время от времени они играли партии между собой, и каждый раз Бет выигрывала. Она почти физически ощущала, как преследует Бенни по доске и загоняет его в угол. Это приводило в изумление их обоих. В одной партии она пошла в открытую атаку на его ферзя на тринадцатом ходу, и он вынужден был опрокинуть на бок короля на шестнадцатом.

– Н-да, – протянул Бенни, – за пятнадцать лет со мной никто такого не проделывал.

– Даже Боргов?

– Даже Боргов.

Иногда из-за шахмат Бет ночами напролет лежала без сна. Это было почти как в «Метуэне», только теперь она не чувствовала болезненного напряжения и не боялась бессонницы. Вытягивалась на надувном матрасе на полу в гостиной, слушая шум полуночного Нью-Йорка, залетавший сквозь открытое окно эркера, и продолжала изучать шахматные позиции в уме. Они вырисовывались перед мысленным взором как никогда отчетливо и объемно. Транквилизаторы она давно не принимала – это способствовало ясности сознания. Теперь уже Бет не разыгрывала партии от начала до конца – она разбирала отдельные позиции, ставшие классическими из-за своей сложности.

Однажды прямо под окном гостиной Бенни какая-то парочка затеяла ссору. «Я на пределе, мать твою! – орала женщина. – На пределе!» – «Ты гребаная истеричка, как твоя гребаная сестра!» – орал в ответ мужчина. Бет перевернулась на бок – и вдруг ее осенило, как совершенно по-новому можно провести пешку в ферзи. Эта комбинация была прекрасна. И эффективна. Ее можно было использовать на практике. «Вали отсюда на хер!» – заверещала женщина, а Бет снова перекатилась на спину, замирая от восторга, и уснула в хорошем настроении.

* * *

Почти всю третью неделю они повторяли партии Боргова и последнюю из них закончили поздно ночью в четверг. Когда Бет изложила свои соображения по поводу эндшпиля, объяснив, как Боргов мог избежать ничьей, она подняла глаза от доски и обнаружила, что Бенни зевает. Ночь была жаркая, окна стояли открытыми.

– Шапкин выбрал неверную тактику в миттельшпиле, – сказала Бет. – Ему нужно было защищать ферзевый фланг.

Бенни сонно взглянул на нее:

– Знаешь, даже я иногда устаю от шахмат.

Бет встала из-за раскладного столика:

– Тогда пора спать.

– Не так быстро. – Бенни рассматривал ее пару секунд и вдруг улыбнулся: – Тебе все еще нравятся мои волосы?

– Я пыталась понять, как победить Василия Боргова. Твои волосы мне тут не помогли бы, – отрезала Бет.

– Ты ляжешь со мной в постель?

Они прожили в одной квартире три недели, и Бет почти не вспоминала о сексе.

– Я устала, – сердито бросила она.

– Я тоже. Но хочу спать с тобой в одной постели.

Он казался таким милым и непосредственным в тот момент, что у Бет снова проснулись к нему теплые чувства.

– Ладно, – сказала она.