Ход мамонтом

Он не видел напавшего, только почувствовал болезненный укол в бедро и нелепую улыбку, вылезшую на лицо. Ощущение было странное. Близорукий туман перед глазами добавлял эффекта чего-то сюрреалистического.

– Иди вперед! – скомандовал то же голос, и Мишаня послушно пошел. По правде сказать, напавший перевел свой странный препарат зря: Мишаня и без него все равно по команде покорно пошел бы вперед, и так же дошел бы до окна в собственной комнате на седьмом этаже. Мишаня был невероятно мнительным. Видимо это была плата за недюжинные умственные способности.

…Только стоя на подоконнике и глядя с улыбкой вниз, Мишаня вряд ли захотел бы подчиниться приказу сделать шаг вперед. Мишаня был жертвой, но и у жертв зачастую под ногтями находят следы кожи убийцы…

Мишаня стоял на подоконнике, смотрел на ослепительную россыпь огней вечернего города и улыбался. И мало кто мог бы понять, что творилось в мозгу обладателя этого безвольного тела.

Даже когда за его спиной началась тихая возня, сопровождаемая тяжелым дыханием, звуками ударов твердого о мягкое и сдавленными матюками, он не смог заставить себя обернуться. Только когда сзади раздался властный возглас: «Назад! В комнату! Слазь!» он сделал шаг назад и смачно грохнулся на спину посреди комнаты. Хорошо хоть, не было вокруг острых углов, а на паркет был накинут достаточно махровый коврик. Некоторое время Мишаня, улыбаясь, смотрел на качающуюся люстру, которую он зацепил головой. Болело все тело и проклятая улыбка вызывала бессильное раздражение.

Крепкие руки схватили Мишаню под мышки, усадили в старое кресло и развернули в сторону незваных, но пришедшихся весьма кстати, гостей.

Ими оказались девушка и два крепких парня, чья внешность несла на себе следы недавней борьбы: лицо одного было поцарапано, одежда на обоих висела не слишком опрятно. В отдалении, на полу сидел еще один парень, худощавый, коротко стриженый, на вид младше остальных. Выглядел он угрюмо. Может, потому, что у него были связаны руки?..

– Вот, собака ушел! – вытирая пот со лба, выдохнул один из парней.

– А тебя можно поздравить, – хмыкнул второй, обращаясь к Мишане. – Как говорится – с днем рождения!

… Мишаня не верил собственным ушам. Все, что ему рассказал этот Жека, звучало, как параноидальный бред. В подтверждение своих слов, ему тыкали в лицо ладонью Санька, на которой потухало странное бледное свечение.

– За что меня должны убить? – тупо повторил Мишаня. – Что я кому сделал?

– О, господи… Да откуда мы знаем? Разве то, что ты чуть не сиганул по его команде в форточку – тебе этого мало, чтобы понять – ты в опасности?

– И что делать? – так же тупо спросил Мишаня.

– Думать, – ответил Жека. – Нам всем надо напрячься и думать. Потому, что если мы не придумаем – нам всем крышка. Рано или поздно. Это и тебя касается, Санек. Вокруг нас постоянно будут кружить маньяки с пистолетами, и рано или поздно, удача нас покинет.

Санек, Сидя на полу в своем углу, кисло пялился в потолок. У него тоже начался «отходняк». Игорь мог ему только посочувствовать. Тяжело расставаться со своими иллюзиями. Тяжело трезветь и чувствовать, как на тебя, взамен приятному опьянению всезнания и звенящей ясности мысли, наваливается похмелье и уже забытая головная боль. Посиди, посиди. Вспомни, кого ты уже успел убить во имя спасения человечества. И высокой зарплаты, конечно…

Они помолчали. Жека, Игорь и Лена закурили, не спрашивая Мишаню. Им, почему-то, показалось, что Мишаню спрашивать незачем.

– Во-первых, давайте подумаем, почему вы можете быть полезны ци-бомбе, – сказал Жека. – Это я о Лене и Мише.

Сидящая на подоконнике Лена дернула плечом.

– Понятия не имею. Я вообще не верю ни в какую ци-бомбу. По-моему всеми вами заправляет шайка сексуальных маньяков, вот и все. Надо ж такое придумать – Покровители! Я ведь простая медсестра. От меня вообще ничего не зависит.

– А, может, ты должна вылечить какую-нибудь важную «шишку»? – предположил Игорь.

– Скорее уж переспать с ней, – криво усмехнулась Лена. – Я ведь не врач. Кроме того, никаких «шишек» я не знаю. Они и не лечатся у нас – в районной-то больнице…

– Ладно, а Мишаня? – спросил Жека.

– Что – Мишаня? – переспросил Игорь.

– Чем таким особенным занимаешься ты?

Вопрос, адресованный Мишане, ввел того в замешательство. Ничего особенного в своей жизни Мишаня не наблюдал, ничем важным для государства и общества не занимался. Даже его диссертация была настолько далека от народа, что ее существование было абсолютно тождественно ее отсутствию. Что и подтвердил сегодня сгоревший «винчестер».

– Диссертация? – нахмурился Игорь. – О чем?

– «Знание и понимание»… – промямлил Мишаня. – Теоретические аспекты. Что-то такое…

Воцарилось задумчивое молчание.

– Вряд ли это связано с твоей диссертацией, – решил Жека.

– А с чем связано то, что нас собираются кокнуть? – спросил Игорь. – А, Санек? Как ты считаешь?

Санек вяло пожал плечами. Ему пока было все равно, за что его хотят убить. Он был еще в пути. От прежнего состояния к нынешнему.

– Я понимаю только одно, – решительно сказал Жека. – Мы должны отыскать Георгия и поговорить с ним.