Ход Роджера Мургатройда

– Интересно, что вы так думаете. Я умел подражать всем жанрам и действительно как-то раз использовал эту идею для рассказа с запертой комнатой и всеми традиционными штучками. Но ни единый журнал ее не купил. Сочли ее слишком чопорной, слишком британской. Им требовалось забористое месиво, почерпнутое прямо из газетных заголовков и очередей за бесплатной миской похлебки. К тому времени я стал законченным профессионалом. Чего они требовали, то я им и сервировал.

Затем, когда у меня появились настоящие деньги, я нанял частного сыщика, пинкертоновского агента, выяснить, что произошло с Роджером Киддом. Я подозревал, что он с украденной добычей вернулся в Англию, а выследить его самостоятельно у меня никакой надежды не было.

Некоторое время я полагал, что деньги эти выброшены на ветер, просто смыты в унитаз. В конце концов, однако, мой сыскарь вытащил выигрышный билет. Он сообщил мне, что Кидд купил это… поместье, как вы его называете, среди дартмурских пустошей, и водворился там в качестве полковника Ффолкса. С двумя маленькими «ф», только подумать!

Останься он в Штатах, думаю, я отомстил бы по-американски. Я бы пристрелил его в каком-нибудь закоулке, и дело с концом. Но когда я осознал, что он заделался английским джентльменом, я решил показать вам, британцам, что мы, американцы, тоже способны совершить… как вы его назвали, мисс Маунт? Идеальное убийство? Я решил осуществить мой замысел с запертой комнатой в реальном мире. Мне понравилась ирония этого, его пыхтение снова стать англичанином до кончиков ногтей.

Я приплыл на «Аквитании» и снял номер в «Небесной гончей» в Постбридже. Почти каждый вечер полковник выпивал в баре кружку пива, а то и три, и мне без всякого труда удалось разговорить его, особенно когда он узнал, что мы разделяем страсть к филателии. Он раза два привозил меня сюда, чтобы показать свои кляссеры, и все сошло как по маслу. Он искал кого-нибудь в управляющие поместьем, а я упомянул, что ищу работу, и он предложил мне должность управляющего. Почти четыре года назад.

– Почему вы так долго медлили с местью? – спросил Трабшо.

– Эти четыре года должны были стать моим алиби.

– Вашим алиби?

– Я знал, что настоящего алиби, когда я убью полковника на чердаке, у меня не будет, и я окажусь главным подозреваемым. И я подумал, что, если миссис Ффолкс сможет сообщить полиции, как долго я служил у ее мужа, это поможет отвести от меня подозрения.

К тому же я понимал, что мне понадобится время, чтобы затем привести кресло в порядок. И потому я со всевозможным терпением поджидал суровую зиму, такую, о каких мне рассказывали Ффолксы. Такую зиму, когда дом окажется настолько отрезанным от всего мира, что полиция не сможет добраться сюда разнюхивать раньше, чем через три-четыре дня, и обеспечит мне время, необходимое для починки кресла, чтобы никто не мог догадаться о том, как оно было использовано. Но, разумеется, я не предполагал, что всего в паре миль поселится инспектор Скотленд-Ярда в отставке.

Затем я добавил – «грустно», таким было бы наречие, которое в подобной ситуации я использовал бы в моем рассказе, – я также не мог предположить, что среди гостей окажется ее светлость Вдовствующая Герцогиня Криминала.

Я отвесил небольшой ироничный поклон – опять-таки с грустью – в сторону Эвадны Маунт.

– Благодарю вас, молодой человек, – сказала она, милостиво возвращая поклон. – Значит, мое exposé,[17] как и почему вы совершили два преступления, верно?

– Ха! «Верно» – не то слово! – ответил я с невеселым смехом. – Меня просто жуть брала, пока вы рассказывали эту историю, мою историю. Слушать, как вы рассказываете ее так, будто сами ее написали, а я – просто персонаж одного из ваших романов. Я даже не мог не восхититься тем, как вы впились в отсутствие «и» в «misbehaviour». Вот это была идиотская ошибка.

– Что так, то так, – согласилась она. – Но, знаете, я всегда говорю, что самые идиотские ошибки совершают самые умные преступники. Я могу даже позаимствовать вашу для моего следующего «Ищи убийцу!». Те редкие читатели, способные, по вашему выражению, вцепиться в нее, вероятнее всего, сочтут ее опечаткой. Бог свидетель, уж опечаток теперь более чем хватает. Тем не менее, – продолжала она, – ОЧЕНЬ приятно убедиться, что в разгар трагедии мои инстинкты не притупились.

– Так, да не так, – сказал я.

– А? Почему вы так говорите?

– Потому что единственное, чего вы не учуяли, так это ВАШУ ответственность за убийство Реймонда Джентри.

– Мою ответственность! МОЮ ответственность! Да я… я никогда в жизни не слышала подобной…

– Да, вашу ответственность. Вы были совершенно правы, когда предположили, что именно полковник был жертвой, которую я наметил для моего убийства в запертой комнате. И вы так же правильно отгадали, что я, после того как мисс Селина приехала в последнюю минуту с Джентри, предпочел взамен убить его – пообещав ему кое-что смачное о полковнике и убедив встретиться со мной на чердаке прежде, чем проснется весь дом. И вы также верно указали, почему я изменил свой план – чтобы возник совершенно новый круг подозреваемых и мотивов.