Ход слона

- Все камни сии суть дивные дары божие,- заговорил он медленно.- Вот магнит: без него нельзя по морям плавать, не узнавать пределы земные; его же силою стальной гроб Магомета в Дербенте на воздухе висит. Вот - радужной камень; - лопается, коли кто живет распутно... Бирюза открывает яд... Синий корунд проясняет зрение... Ну, будет! - Оборвался.- До другого разу.

Лег на спину, подтянул одеяло шахматной камки.

Поднялся вновь: - Сыграть хочу. Тавлеюшки подайте!.. Сперва руки вымою.

Подали ему кусочек мыла грецкого и таз. Вымыл Иоанн руки, утерся рушником - повеселел вовсе. Принес Вельский шахматы персицкие; Родион Биркен стал с царем расставлять.

Черный король все никак не стоял, качался и падал.

Поставили наконец. Начал играть.

Дуром пошел царь,- забрал у него Биркен одну за другою три пешки. Еще походил Иоанн.

Тут шахнул ему белый ело н...

Повалился царь, завопил истошно: - Темба! Темба!

Затрубил, прошел над ним слон, и разом в полате тихо-тихо стало.

- Шах и мат царю Ивану! -сказал Годунов.

Глянул на него Иоанн. Побагровел, хотел слово молвить - забился.

- Посох! Скорее - посох! - закричал Елисей.

Принесли посох инроговый, что от сердца болезнь отгоняет, и пауков в банке...

- Поздно! - прохрипел царь и забился снова. Склонился над ним Бомелий. Глянул Иоанн тухлым оком, затих.

Торчком стоял на груди рыжий волос. Зеленым вдруг стало тело: трое высоких кубчатых окончин положили на нем сеточку: лундыш-свет.

Глухо стонал, перекатывался в синеве перезвон. Поставили гроб в церкви архангела Михаила. Поснимали терема белые пуховые шапки.- Сменила оттепель лютый палящетый мороз.

И валил народ ночью и днем нескончаемо, шли великие и малые - грозному царю последний поклон отдать.

Тискался на паперти Миколка блаженненький.

- Дайте глянуть,- шептал,- на славного царя-губителя. Успокоился ныне,- то-то отдохнет и народишко твой.

Скакали к рубежам гонцы. Пытали у них: - "Каков де новый царь будет?" Стонал в синеве перезвон. Валил народ нескончаемо.

Разливался под сводом церковным лундыш-свет . . .

- Ландышем или гелиотропом?-допытывался парикмахер, комкая ладонью резиновую грушу.

- А! Что?! - вздрагивая, спросил Ноленц.

- Освежить, спрашиваю, чем?

- Освежить?.. Да! Разумеется! - быстро ответил ученый и оглянулся.

Наполовину прочитанная, наполовину созданная его бредом рукопись вываливалась из ослабевших пальцев.

Он встал и, пошатываясь, подошел к антиквару.

- Неточность! - сказал он.- Весьма грубая ошибка: Бомелий был казнен Грозным за сношения со Стефаном Баторием.

Старичок, казалось, не замечал его, устремив неподвижный взгляд в пространство. Лицо его было багрово.

Ученый положил подле него тетрадь и сказал: - Друг мой, да у вас жар!..

Шахматисты в углу закончили партию. Черные сдались. Один из игравших произнес: - Теперь вы понимаете, зачем я в самом начале поставил слона на В2?..

Ноленц расплатился и, с трудом держась на ногах, вышел в душный грозовый полдень.

У входа в Зоопарк стояла толпа.

"Неужели он вырвался?" - подумал Ноленц и нерешительно двинулся к воротам парка; дорогу ему загородил крипп-лаковый яркий квадрат; в нижнем его углу сиял щеголеватый номер. Это был тот самый автобус, который привез его сюда час тому назад.

Секунду колебался. Усталость победила. Ухватился за медные поручни. Стеклянные створки захлопнулись.

- Получите, гражданин, билет!

- Не задерживайте! Проходите! Проходите! Свободных местов много! скороговоркой выпалил кондуктор, и Ноленц моментально сообразил: "Грипп!" В следующее мгновение он увидел вывеску парикмахерской: Coiffeur Lorenzo Поразительно! - вслух подумал ученый и вытащил из кармана записную книжку...

Быстро темнело. Лампочки налились тусклым скупым накалом. Кудрявое облако загорелось; грохнуло. За окнами полило.

Машина грузно выкатилась на Моховую. Ноленц вдохнул воздух, насыщенный влагой и электричеством, и почувствовал себя прекрасно.

Небо, прошитое над Кремлем грозою, трепетало.

Косым железным ливнем летело воронье.