Ход слоном

– На каждом этапе работы системы, – начал рассказывать Егор, пока Денис рассматривал экран, – есть некая комбинация – подтверждение, что можно спокойно переходить к следующей фазе: взлет, набор высоты, посадка и так далее. Код передается с земли посредством довольно старой системы связи, где текстовое сообщение шифруется по принципу телекса. Нейросеть с самолета отправляет данные, что все в порядке, а автоматизированная система на земле подтверждает, что можно переходить к следующему этапу. Это дополнительный контроль на случай непредвиденных действий нейросети. Все-таки обучаемость и самостоятельность у нее очень высокая, надо быть уверенными, что она не будет принимать решений, к которым мы не готовы. Если система внизу видит, что самолет, например, сбился с курса, то она передаст сигнал для перехода на удаленное управление с земли. Так вот на тестировании при передаче сообщения, когда самолет взлетел, произошел сбой. Сигнал был получен, и наша нейросеть отключилась. Система тогда еще работала в тестовом режиме и заодно собирала полетные данные для обучения, а все ее действия пересматривал пилот. В один момент все вырубилось. Пилот быстро ушел на ручное управление, благо и самолет был грузовой. Но если система будет требовать участия человека, то сам проект бессмысленен, никакой новации не получится. Подобный сбой на беспилотнике, привел бы к крушению самолета или как минимум к переключению на управление с земли, которое пока для первых выпусков продукции планируют оставлять, чтобы пассажиры не пугались. Сам понимаешь, самолеты, управляемые нейросетью, для наших людей нескоро станут нормой. Ну вот я и заинтересовался, что это за символы «3AC1A3».

– Почему ты говоришь «Эс»? Вы разве не на латинице сигналы передаете?

– Вообще, обычно на латинице. Но на кириллице тоже можно, наши специально дорабатывали. Я уже посмотрел, не было ли в тот момент ошибки и не ввели ли случайно какую-нибудь из букв на кириллице. Потому что при проверке из-за сбоя мы могли посмотреть лишь итоговую команду, полученную самолетом в виде текста на экране. Я не представляю, как ее случайно можно было бы заменить. Для этого нужно лезть в исходный код, а у нас лишь у единиц есть к нему доступ. Простые программисты в основном доработками функционала занимаются. Но я все равно проверил комбинации из букв разных алфавитов на компьютерной модели, там можно посмотреть. Если код неправильный, то нейросеть просто показывает, что нужный сигнал-комбинация не получен и посылает запрос на подтверждение, продолжая при этом полет на основе собственного алгоритма действия. И никакого отключения не происходит. При многократных запросах и отсутствии связи с землей, на самолете срабатывает аварийный протокол, заставляющий самолет отправить сигнал в ближайший аэропорт для захода на посадку.

Егор прекратил говорить, заметив, что Денис уже отвлеченно смотрит по сторонам. «Эмоция – скука». Надо завершать разговор.

– В общем, буду разбираться, – произнес Егор и повернулся обратно к монитору.

– Ладно, а я перекушу пока, – с облегчением ответил Денис и быстро ушел из комнаты.

Егор откинулся на спинку кресла и в очередной раз подумал, что не отличил вежливости от настоящего интереса. Ответ: «Да ничего особенного, разберусь», на вопрос про комбинацию сэкономил бы и его время, и время Дениса. Да и информация про работу Мискалькова в Питере ему показалась абсолютно лишней. Он никогда не понимал привычки сплетничать о едва знакомых людях. Ну, узнал он, что коллега Мискалькова умер от астмы и что теперь? Сожалея о потраченных минутах, Егор вновь напряженно посмотрел на экран, где в поисковой строке браузера было написано: «3АС1А3».

***

– Ну что, сегодня великий день! – Милана влетела в кабинет в хорошем настроении. Было заметно, что она охвачена приятным возбуждением и выглядит сегодня как-то особенно эффектно. Черная водолазка с рукавом до локтя, сменившая привычную корпоративную футболку, подчеркивала ее безупречную фигуру, а декоративный вырез в форме капли, в котором блестел серебряный кулон, придавал строгому виду элемент изящности и сексуальности, старательно игнорируемых Егором в их ежедневном общении.

За четыре рабочих дня, проведенных вместе, Егор успел привыкнуть к своей соседке. Милана не лезла в его дела, не давала ненужных советов, зато спокойно и доходчиво отвечала на вопросы. На второй день работы Егор, проверив с десяток вариантов условий, как и говорил ему шеф, так и не смог повторить ошибку, и переключился на другие задачи, но буквы с цифрами не выходили из головы. Никакие поиски в интернете подсказок не давали. Кроме шестнадцатеричного HTML-кода цвета для монитора, он ни одной аналогичной относящейся к программированию комбинации не нашел. Милане про свои изыскания Егор не говорил. Он знал, что многие люди спокойно бросают незаконченные дела, но он так не умел. Дурацкий код не выходил из головы. Бывало, Егор вдруг оставлял нужную задачу, чтобы проверить новую идею, но безрезультатно.