Ход Снежной королевы

– Да, – со вздохом согласилась тетя, – все это никуда не годится. Привидения, замурованные рыцари… – Она поглядела на меня и улыбнулась. – Знаешь, Люсьен, я так устроена, что не люблю, когда не могу чего-то объяснить. Все эти происшествия слишком хорошо согласуются между собой. Сначала Франсуаза видит надпись кровью, которая исчезает до нашего прихода. Можно, конечно, сказать, что у Франсуазы паук в мозгах[8], но что говорила надпись? «Вы все умрете здесь». Все – умрете – здесь, – с расстановкой повторила Дезире. – И действительно, люди начинают умирать, часть слуг в страхе хочет бежать из замка, твоя мать впадает в панику и начинает молиться, а между тем… между тем…

Тетя умолкла и посмотрела в окно, за которым бушевала метель. Я ждал, что еще она скажет, но Дезире только молчала и постукивала сложенным веером по подлокотнику кресла.

– Да, – промолвила она наконец, – именно так.

– Что? – непонимающе спросил я.

– Ты все еще мой инспектор? – спросила тетя.

– Да, месье Лекок! – горячо ответил я. – Я готов идти с вами до самого конца… и даже дальше! – отважно прибавил я.

Никогда я еще не слышал, чтобы так смеялись. Тетя Дезире запрокинула голову и расхохоталась. Я хотел на нее обидеться, но она была такая красивая… Поэтому я и сам не заметил, как тоже начал улыбаться. А тетя все смеялась – до того, что у нее даже слезы на глазах выступили.

– Мой золотой Люсьен! – проговорила она наконец, качая головой. – Какой же ты все еще… ребенок!

Она поманила меня к себе и, когда я подошел, поправила мне челку на лбу, погладила меня по голове. В тот момент я даже немножко захотел быть ее кошкой, потому что тогда тетя Дезире гладила бы меня каждый день.

– Тетя Дезире, а у вас есть кошка? – выпалил я и покраснел.

Но тетя только серьезно покачала головой.

– А почему ты спросил? – полюбопытствовала она.

– Просто так. – Я заложил руки за спину и уставился в ковер, чертя по нему носком ботинка. По правде говоря, я даже был рад, что тетя не держала кошек.

– Ты не знаешь, тело Констана уже унесли из его комнаты? – спросила Дезире.

Я ответил, что да, что теперь оно вместе с другими телами лежит в погребе.

– Тогда пойдем осмотрим его комнату, – распорядилась тетя, поднимаясь с места.

По чести говоря, мне не очень улыбалось возвращаться туда, но раз уж меня произвели в инспекторы, я должен был оправдать оказанное мне доверие. Дезире была уже у дверей, и я вприпрыжку побежал за ней.

– Что ищем? – деловито спросил я, пока мы шли по коридору.

– Если тело находят в запертой изнутри комнате с закрытыми окнами, что это значит, инспектор Коломбье? – строго спросила тетя. Но глаза ее улыбались.

– Это значит, что убийца чертовски хитрый малый? – с надеждой предположил я.

– Нет, – коротко ответила Дезире. – Это значит, что там есть другая дверь, о которой мы ничего не знаем. – Она потрепала меня по голове и пояснила: – Потайной ход. Именно это я и имела в виду, когда сказала, что убийца прошел сквозь стену.

– Ух ты! – У меня даже дух захватило от неожиданности. – Правда-правда? Ну конечно, если тут жили тамплиеры, то они наверняка позаботились о запасном выходе. На случай, если им придется туго, – добавил я, заглядывая тете в глаза.

– Ты это в каком-нибудь романе прочитал? – поинтересовалась Дезире. Я кивнул, в глубине души надеясь, что не покраснел. – Нет, Люсьен. Тамплиеры – слишком отдаленная эпоха, и лично я полагаю, что все было несколько иначе. Просто кто-то из последующих хозяев Иссервиля велел построить для себя тайный ход, чтобы иметь возможность без помех навещать свою любовницу. – Она покачала головой. – Что я говорю! Прости, Люсьен, я совсем забыла, что ты еще ребенок.

Я нахохлился. Опять она напоминала мне о том, что я маленький!

– Но я же инспектор, ваш помощник, – обиженно возразил я, – и мне полагается все знать. Разве не так?

Мы подошли к двери комнаты Констана, и я заметил, что тетя немного поколебалась перед тем, как открыть ее.

– Ну ладно, – сказала Дезире и шагнула в комнату.

Первое, что я услышал, было размеренное тиканье часов: тин-тон. Потом я различил какой-то грохот и не без труда сообразил, что слышу стук собственного сердца. Подняв глаза, я увидел потемневшую от времени потолочную балку – и потянул Дезире за рукав.

– Смотрите!

Обрывок веревки, висевший на ней, исчез.

– Наверняка кто-нибудь из слуг взял его себе, – буркнула Дезире. – Есть такая примета, что веревка повешенного приносит счастье. Дурацкая примета, – в сердцах добавила она.

– Что вы тут делаете? – прогремел чей-то голос.

Дезире отпрянула назад, но я заметил, что правой рукой она схватилась за тяжелую лампу, стоявшую на столе. Я кинулся к ней – сам не знаю, чтобы защитить ее или чтобы укрыться за ее спиной… Мне до сих пор ужасно стыдно вспоминать об этом моменте.

– Кузен, кузен, – тихо проговорила тетя, не отпуская лампы, – вы нас напугали.

И я совсем опешил, когда увидел в дверях отца. Я даже не узнал его голоса, да и лицо его узнал едва, потому что он явно был вне себя от гнева, исказившего его черты.