Ход в Шаолинь

– Ну, мы еще поглядим, – сквозь зубы сказал он. Развернулся и пошел прочь.

Через несколько дней они достигли Мадейры. За это время Зарку ни разу не видел Тейшейро. Перед высадкой Жуан надел парадный камзол, вставил за пояс пистолеты и решил не спать до рассвета. Он стоял, опершись одной рукой о фальшборт, другую положив на эфес меча, и обозревал остров. «Что будет дальше?» – думал он. После высадки вступал в действие мандат принца Генриха, в соответствии с которым Тейшейро становился губернатором острова. Команда раскололась. Стычки было не избежать. Сзади послышался шорох. Зарку обернулся и увидел Тристана.

– Неплохая ночка, – сказал Тристан. – Прямо как тогда, в Сагреше. Помнишь, Жуан, как ты нырял за лодкой?

– Помню, Тристан, – ответил Зарку. – Только тогда при тебе не было вюрфкрейца. – Жуан указал на метательный топор в форме креста, который Тейшейро держал в руке. – Кто из моих подчиненных нарушил приказ?

– Да… этот чудак Роберто, моя сиделка. Еще пытался трепыхаться и поднять тревогу. Так что пришлось его успокоить.

– Ну ты негодяй… Он же тебя из воды вытаскивать помогал.

– Что делать, Жуан? Лес рубят – щепки летят. А наш с тобой лес сгорел весь, остались одни головешки. – Тристан махнул вюрфкрейцем в сторону Мадейры.

Жуан отпрыгнул в сторону и достал из-за пояса пистолеты.

– Да, – сказал Зарку. – Но остров-то остался. И для двоих он будет тесноват.

– Остров я заберу себе. – Тристан принял стойку для броска, выставив левую ногу вперед, перенеся вес на заднюю правую и поигрывая вюрфкрейцем. – А заодно и Люцию.

Зарку представил себе лицо Люции, ее золотистые волосы, такие необычные для португальской девушки. Над его ухом вдруг зажужжал жук. «Странно, – подумал Жуан. – Лес весь сгорел, а жук остался. И как он смог залететь так далеко от берега?»

Тристан вдруг резко взмахнул вюрфкрейцем, блеснула сталь. Жуан инстинктивно нажал на спусковые крючки.

Два выстрела грохнули одновременно. Но за мгновение до этого Тристан подпрыгнул вверх метров на десять и очутился на грот-рее.

Жуан прыгнул и очутился на той же рее.

– А ты хорошо прыгаешь, – сказал Тристан. – В цирке выступать не пробовал?

– Пробовал, – ответил Жуан. – Одного шута уже второй раз из воды спасаю. Пора заканчивать комедию. – Жуан навел пистолеты на Тристана.

Тристан расхохотался отвратительным смехом:

– Они же у тебя пустые. А мой вюрфкрейц – вот он! – Тристан вскинул руку, которую все время разговора держал за спиной, и в грудь Жуану полетел крестообразный топор.

Но Женька был настороже. Он подставил под удар плечо, защищенное латами, спрятанными под плащом. Вюрфкрейц, срикошетив, ушел в океан. Без паузы Женька выстрелил с обеих рук, по-македонски. Серега выгнулся назад, как туго натянутый лук. Но одна из пуль все же чиркнула его. По рубахе расползался кровавый след.

– А теперь ты пустой! – злорадно сказал Женька. – Они же многозарядные, дурачок. Аста ла виста, беби.

В этот момент Женька снова услышал отчетливое жужжание жука. Вдалеке на острове замигал огонек, как будто кто-то подавал сигналы… «Жучок, свет, Люция… Света… Вспомнил!»

И с его глаз как будто упала пелена. Он был в огненном лабиринте, на последнем столбе. Перед ним стоял его друг Серега и ошалело смотрел на него.

– Как же долго я спал! – проговорил Серега.

– А ты говорил, что с ума поодиночке сходят, – ответил Женька.

Друзья рассмеялись и обнялись. Света захлопала в ладоши. Ребята обернулись. Они увидели ее, стоящую на парапете, такую радостную и такую красивую. Света в знак приветствия помигала им фонариком-жучком. И друзья узнали такое знакомое жужжание.

В тот же миг над огненной пропастью появился мост, словно кто-то невидимый смахнул пыль со старинной картины. Серега и Женька пошли по нему, весело болтая.

Они прошли мост и вступили на первую ступеньку парапета. И картина вновь изменилась. Нет уже ни моста, ни столбов, ни кипящей лавы. А есть только огромный зал, устланный каменными плитами, на которых высечено шестьдесят четыре гексаграммы. Да еще дракон с фэнхуаном сталкиваются в своей бесконечной схватке на барельефах. Дракон уничтожает фэнхуана своим огнем, тем самым освобождая его. И фэнхуан возрождается вновь.

На верхней ступеньке их встречали радостная Света и Джао Даши, который старался казаться серьезным. Но все-таки расплылся в улыбке. Отчего его глаза, и без того узкие, превратились в щелочки.

Глава 17 Летающий глаз

Сабли вьются вокруг Миколы, как рой растревоженных пчел. И каждая из них норовит ужалить. Микола – голый по пояс, в шароварах. На предплечьях – наручи из толстой кожи с металлическими заклепками. В оселедец вплетен шнурок с шипастой булавой на конце. На ногах красные сапоги с острыми шпорами. Микола вращается как волчок. Или скорее как фреза с большим количеством степеней свободы. Зазеваешься – ошкурит махом.