Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая

Стало легче. Она почувствовала, как скачущие мысли улеглись и в голове воцарилось спокойствие истинного снайпера, о котором Боб однажды так распалялся по пьяни. Тип пули определяет ее траекторию. Ремингтон стреляет патронами триста восьмого калибра на 175 гран. Так, чтобы поразить голову на расстоянии шестисот ярдов, нужно сделать поправку на семидесятиградусную дугу. Лилли почувствовала, что колонна впереди нее растянулась, и сильнее надавила на газ. Стрелка спидометра пересекла отметку в сорок миль в час. Остин что-то сказал.

– А? – переспросила Лилли, бросив на него короткий взгляд и чувствуя, будто она только что очнулась от глубокого сна. – Ты что-то сказал?

Остин посмотрел на нее. Напряжение сковало его мальчишеское лицо.

– Все в порядке?

– Все отлично.

– Хорошо.

Кивнув, Остин повернулся к боковому окну, вглядевшись вдаль. Лилли заметила, что небо за деревьями уже светлело: темные краски сменились грязно-серыми. Восход был не за горами. Она крепче вцепилась в руль и свернула вслед за колонной на проселочную дорогу. Столб пыли поднялся еще выше. Каждые несколько секунд она смотрела в боковое зеркало и видела Губернатора, который стоял в кузове среди мужчин и женщин, с трудом втиснувшихся в грузовик.

«Черт, у него такой вид, словно он как минимум форсирует Делавэр[5]», – подумала она, и ее окатило волной противоречивых эмоций. Ей было немного неловко видеть, как он стоит в сверкающих доспехах – с самодельной повязкой на глазу, с демонстративно поднятой головой, держась единственной уцелевшей рукой за угловую стойку, чтобы не упасть, – напоминая израненного спартанского полководца, жаждущего мести. Все это, впрочем, было так. Но, с другой стороны, Лилли упивалась тем, как Губернатор представлял себя Каменной Стеной – настоящим генералом Джексоном[6]. Филип был истинным сорвиголовой, и Лилли ощущала уверенность – с таким предводителем они просто не могли проиграть битву. Кто еще мог расправиться с этой раковой опухолью?

Через пятнадцать минут сквозь деревья уже пробивались первые оранжевые лучи утреннего солнца, а дорога начала сильно петлять.

Лес по обе стороны от дороги стал более густым, запахло хвоей, прошлогодней листвой и испражнениями ходячих. Лилли снова взглянула в боковое зеркало и увидела, как Губернатор смотрит вдаль, неуклюже держа одной рукой карту, которая трепыхалась на ветру. Он снял с ремня рацию. Остальные пассажиры, сидевшие в кузове вокруг него, подняли винтовки и проверили обоймы, решительно сжав зубы.

Губернатор нажал на кнопку передачи. В кабине раздался его голос:

– Мы приближаемся к холму, откуда открывается вид на тюрьму… Верно, Гейб?

Сквозь треск Гейб ответил:

– Так точно, шеф. Тюрьма ярдах в пятистах от нас, на равнине, у самой границы округа.

– Отлично, – отозвался Губернатор. – План таков: нужно найти открытую площадку, где можно остановиться. Лучше всего с видом на тюрьму.

– Вас понял!

Утреннее солнце осветило деревья, тонкими лучиками пробившись сквозь ветки. В воздухе летали призрачные комки тополиного пуха, из-за которых лес казался едва ли не первобытным. Было ровно 6:15 утра. Гейб нашел среди деревьев узкую просеку и остановился на ней, остальная часть колонны последовала его примеру. Двигаясь медленно, стараясь производить как можно меньше шума, грузовики один за другим подтянулись к нему.

Лилли остановила М35 позади армейской фуры и дернула за рычаг переключения передач, поставив его на нейтраль.

Несколько долгих секунд никто не двигался и не говорил ни слова. В ушах у Лилли оглушительно пульсировала кровь. Затем дверцы начали одна за другой открываться с тихим треском. Пути назад не было. Лилли и Остин выпрыгнули из кабины на землю. Суставы заныли от напряжения, внутри все похолодело. Лилли услышала, как в голубоватой тени деревьев тихо защелкали затворы винтовок. Патроны вошли в патронники. Ремни патронташей подтянули. Кевларовые жилеты поправили, глаза скрыли за стеклами солнечных очков. Все выстроились вдоль капотов тихо тарахтящих автомобилей.

– Вот мы и на месте, – объявил Губернатор, стоя в кузове грузовика Лилли. При звуке его голоса все замерли. Он повел рукой в сторону просвета в деревьях в восточной стороне просеки. Вниз, в долину, с холма вела узкая тропинка. Ярдах в четырехстах от них в дрожащем от жары воздухе виднелась огромная тюрьма. – Мы так близко, что чувствуем запах их злобы.

Все головы повернулись к стоящим в отдалении каменным зданиям. Весь комплекс напоминал какой-то странный бедуинский город, затерянный среди полей. Низкие жилые блоки окружало несколько рядов сетчатых заборов и колючей проволоки. Сторожевые башни казались пустынными и заброшенными. Место взывало к Лилли – оно напоминало жуткий дом, наполненный призраками. Когда-то здесь было полно отбросов общества, но теперь тюрьма как будто спала: ее территорию окружала сеть пыльных дорог, однако нигде не было заметно никакого движения, за исключением шевеления толпы ходячих, которые бродили вдоль ограды, напоминая пассажиров метро в час пик. Издалека они казались крошечными и черными, как букашки.