Ходячие мертвецы: падение Губернатора

Время пришло, думает он, и передаёт ей эту мысль лихорадочным пристальным взглядом. Вперёд. Я готов. Покончим с этим. Или слабо? Вперёд, сучка. Я готов к гребаной смерти. Так убей меня... сейчас... УБЕЙ МЕНЯ! МОГУ ПОСПОРИТЬ, ЧТО У ТЕБЯ НЕ ХВАТИТ СМЕЛОСТИ! ВПЕРЕД, УБЕЙ МЕНЯ, ЁБАНАЯ СУЧКА!!!

Она обжигает обрубок с синим пламенем, прижигая кровь и ткань и кость, создавая в тихой гостиной ужасный потрескивающий шум, дым, и причиняя Филипу худшую боль, которую он испытывал в жизни...

Когда-либо.

И к несчастью Филипа Блейка — также известного как Губернатор — это не убивает его.

А женщина по имени Мишонн только начинает свою работу над ним.

* * *

На другом конце города, под звёздами, под непрекращающийся стрекот сверчков и других звуков ночи, первая горсть земли покрывает костровище. Песчаная, тёмно-коричневая грязь Джорджии накрывает фотографию Меган с мягким шлепком. Остин поднимает лопатой еще одну горсть земли и сваливает её туда же. Ещё одну. И грязь начинает закрывать кучку дорогих вещей на краю могилы.

В какой-то момент, Остин останавливается и смотрит на Лилли, стоящую рядом, завернутую в одеяло и наблюдающую за ним. Она плотно сжимает одеяло вокруг шеи, и бегущие по её щекам слезы впитываются в его краешек.

Остин даёт ей полную лопату земли и она бросает её в яму.

Ни один из них не произносит ни слова, но они разделяют ощущение происходящего.

Они отпускают своё горе, свои страхи, своё прошлое. Сейчас у них есть будущее.

Затем они возвращаются к пенькам и дают своим телам отдохнуть в тёмной тишине.

* * *

— О, ты снова в сознании... отлично.

Свет в чудовищной гостиной стал легким и туманным, её голос, словно прекрасный мотылек порхает в воздухе позади него. Он больше её не видит — только тень, колышущуюся на полу рядом с ним — но слышит её за собой. До него доходит, что его переместили, и сейчас он лежит ничком, с прижатым к полу лицом, а его задница приподнята. Все его органы чувств медленно и смутно воспринимают происходящее, словно через камеру с разбитой линзой.

С размаху, глубоко в его прямую кишку входит холодный жесткий конец ложки.

Он с рывком дёргается вперёд, когда орудие проникает до его крестца. На какой-то краткий миг на него нахлынул ужас единственного обследования простаты, которую ему проводил доктор в Джексонвилле, — как там его звали? Кентон? Кеннер? — который беспрестанно болтал о лучших бросках «Фальконов». Он представляет себе, как смеётся над этой маленькой личной шуткой, но вместо этого задыхается.

Она засовывает ложку полностью до его крестцового позвонка и поворачивает её с удвоенной силой, словно пытается выскоблить его копчик и кишечник. Он кричит. Конечно же, скотч приглушает его крик и всё, что он слышит — это серия слабых стонущих звуков. В животе разгорается неконтролируемый огонь, когда она начинает прилагать усилие и ложка прихватывает какую-то часть его внутренней анатомии.

Он начинает погружаться в бессознательное состояние, когда она с влажным чавкающим звуком выдергивает ложку из его ануса.

— Ну вот, — произносит она, — какое-то время там будет болеть.

Она встаёт и обходит его, чтобы он мог её увидеть. В руке она держит окровавленную ложку.

— А я-то думала, что это будет непросто, — с оттенком сухой иронии комментирует она, и в этот момент снова на сознание Губернатора милостиво опускается занавес, забирая его в благословенную, пустую и холодную темноту.

* * *

Шпионы ЦРУ, террористы третьего мира, агенты КГБ, наркодилеры и другие эксперты знают, как держать жертву в сознании во время «допроса с пристрастием», но амазонка с дредами Медузы Горгоны явно не имеет никакого опыта в искусстве сохранения человека в чувстве во время этой поспешной, импровизированной пытки. Всё, что у неё есть — это врождённое чувство справедливости и немного уличного нахальства, которое заставляет её продолжать пробуждать Губернатора. Губернатор осознаёт это всякий раз, когда она приводит его в чувство и находит уровень своего восприятия ещё более искажённым через призму адской боли.

В этот раз он приходит в себя с ощущением, будто ему на голову упало пианино. Он чувствует сильное давление на одну сторону черепа, потрясающее его, посылающее мучительную боль к его переносице. Он слышит атональный звук всех восьмидесяти восьми клавиш пианино, всех сразу, звонкая нескладная ария в его голове, настолько громкая, что у него перехватывает дыхание.

Мишонн возвышается над ним. И ещё раз бьёт носком своего ботинка по его голове.

Удар ломает ему челюсть и, на какое-то время, Губернатор находится в полубессознательном состоянии... и не в сознании, и не в беспамятстве.