Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Нисхождение

Прошел час, в городе было все так же тихо, ноги Боба начали затекать, как вдруг у кромки леса за северо-восточными воротами появился человек. Приставив к глазу прицел с двукратным увеличением, Боб выглянул из-за трубы и проследил за мужчиной, который вошел в безопасную зону, повернул на юг и быстро пошел по пустынному тротуару к площади. Боб узнал единственного чернокожего жителя города – опрятного хориста Гарольда Стаубэка, – когда тот поднялся по ступеням ратуши и постучал в парадную дверь.

Через минуту на пороге появился сонный Келвин Дюпре. Одетый в трикотажные штаны, он зевнул и почесал задницу. Мужчины перекинулись парой слов, и в конце концов Келвин пригласил Стаубэка внутрь. Дверь хлопнула, звук эхом разлетелся над городскими крышами.

Боб взглянул на карманные часы. Было почти семь, и до него уже начинали доноситься голоса, по большей части приглушенные, из-за стен и окон, – люди потягивались, вылезали из постелей и начинали новый день. В отсутствие газет, телевидения, радио, интернета, ресторанов, баров, ночных клубов, театров и любых других современных развлечений, которые не давали людям сна, суточные биоритмы начали сдвигаться. Люди стали раньше ложиться спать и раньше просыпаться по утрам. Или же все это объяснялось обычной эволюционной адаптацией к новым условиям – в конце концов, темнота таила в себе больше опасностей. Ночью лучше было сидеть дома, держа дробовик под рукой.

Наконец Боб увидел человека часа – зубастого проповедника с квадратным подбородком, ослепительного в своем анахроничном шерстяном костюме при галстуке, – который вывернул из-за своего кирпичного дома. Он неторопливо прошелся по улице и встретился с тремя другими членами секты самоубийц в пыльном переулке. Боб узнал тощего парнишку, Риза, который в свое время в одиночку пришел в Вудбери, а затем и двух других приспешников проповедника, Уэйда и Стивена. Боб знал, что Уэйд – полицейский в отставке, а Стивен – юный хорист из города Панама-Сити-Бич во Флориде, и этим ограничивалось его знакомство с этими людьми.

Боб избегал их, как заяц избегает гончих.

Четверо мужчин пошли по направлению к гоночному треку, по пути приветствуя остальных горожан и церковников, которые выходили на улицу с лопатами, совками и пакетиками семян в руках. По дороге к арене группа все росла, а проповедник смеялся, похлопывал каждого по плечу и желал всем доброго утра – истинный рубаха-парень, истинный политик. Боб решил, что, если бы на руках у кого-нибудь из жителей Вудбери вдруг оказался младенец, Иеремия бы непременно его поцеловал.

Боба чуть не стошнило к тому моменту, когда обитатели города вместе с проповедником вошли на арену. В животе было неспокойно, но не только от тошноты. Вернулось нервное напряжение. Боб понял – сейчас или никогда – и вдруг отчаянно захотел выпить. Он сглотнул кисловатую слюну и отогнал от себя эти мысли. Он больше не пил. Может, он и был пьяницей, но не пил. Он понимал, что так надо.

Он собрал вещи и взялся за ржавые железные перила пожарной лестницы. Ветер бился о ступеньки, пока Боб быстро спускался на землю. Он не видел ничего вокруг себя и чувствовал, как колотится сердце. Достигнув последней ступеньки, он спрыгнул на тротуар.

Затем он развернулся и быстро пошел по переулку, направляясь к дому Лилли.

Когда в тихой квартире раздался настойчивый стук, Лилли снился кошмарный сон. Она бродила по огромному складу размером с самолетный ангар, на полу которого, подобно стопкам досок, были сложены трупы. Ей приходилось переступать через тела, чтобы добраться до выхода, но выход все время ускользал от нее, исчезал у нее из-под носа, и вскоре она поняла, что выхода нет, что человеческие останки на полу – это тела знакомых ей людей, которые либо погибли у нее на глазах, либо исчезли без следа. Она видела своего отца Эверетта, видела Джоша, Остина, Меган, доктора Стивенса, Элис, своего дядюшку Джо и тетушку Эдит… как вдруг раздался громкий стук, и Лилли подумала – во сне, – что в дверь такого жуткого места может стучать только ненормальный. Какой идиот решит прийти сюда по доброй воле? Стук продолжался, пока сон не стал рассыпаться под весом этого звука, как карточный домик среди торнадо.

Лилли резко села на кровати. Яркие лучи летнего солнца пробивались сквозь щель в ее занавесках. Лилли отогнала от себя отголоски кошмара и посмотрела на часы: 7:13. Стук становился все громче и чаще. Кто-то явно очень, очень хотел ее видеть.

Спешно натянув драные джинсы и поношенную футболку с логотипом группы Wilco, она побежала к двери, на ходу собирая волосы в пучок.

– Нужно поговорить, – сказал Боб Стуки, как только она сняла цепочку и распахнула дверь.