Ходок - 11

"Элементарно, Ватсон! Генерал поверил, что я владею телепортацией. Как за таким уследишь? Это — раз. Владею — значит могу смыться от любой опасности — это два. Нахрена за таким уникумом наружку отвлекать — это три. И зачем меня светить перед наружкой — это четыре. Логично?"

"Логично… — протянул голос, — но не совсем. Зачем тебе тогда автомобиль понадобился? Скачи куда хочешь. Кузнечик!"

"А может я только в знакомые места могу!" — не дал сбить себя с толку Денис.

"Ладно, — согласился голос. — С тобой спорить, что воду в ступе толочь. Что у нас в сухом остатке?"

"Постоянная бдительность и повышение боеготовности!"

"Это стратегическая цель, а тактическая — на сегодня?"

"Найти Байгола и вразумить особо буйных!" — отрапортовал старший помощник.

"Согласен…" — проворчал голос.

Беседа могла бы продолжаться еще долго, ведь разговаривать с умным собеседником можно бесконечно, а особенно таким, который тебя понимает — ведь нередки ситуации, когда собеседник умный, но понять тебя не может, например, ты — гопник, а он — профессор филологии, или наоборот, а тут все один к одному — и умный, и понимает, но остывшая вода и чувство голода выгнали Дениса из ванны.

* * *

На этот раз в малом банкетном зале, где обычно оттягивались после трудов неправедных Артист со товарищи, было непривычно тихо — ни женских взвизгов, ни хриплых мужских криков — будто не бандиты… пардон — сотрудники ЧОПа собрались, а выездное заседание Академии Наук (не путать с Магическими Академиями из женского фэнтези) проходит. Персонал "У гнома" лишнего любопытства не проявлял — понимал, чем оно чревато, но зарубку в памяти сделал — что-то не так.

Официанты мгновенно накрыли стол холодными закусками и спиртным и сразу же подали горячее — хозяин барин: сказано сразу, значит сразу, после чего, получив приказ не соваться, пока не позовут, больше не совались, ибо себе дороже — репутация у буйных гостей была та еще. Метрдотель время от времени на цыпочках приближался к закрытой двери, прикладывал к ней ухо, слушал невнятный гул голосов и, недоуменно пожав плечами, так же тихо отходил.

Мирное течение вечера… ну-у, как мирное? — публика "У гнома" собиралась, мягко говоря — своеобразная, и назвать ее законопослушной было бы большим преувеличением, так что и морду кому-то успели набить, и ногами попинать, и вывели кое-кого из заведения, с последующим выбросом на снег, но все это вписывалось в рамки обычного времяпрепровождения отдыхающих и не было чем-то необычным, так что и говорить тут было не о чем, и вот это-то мирное течение вечера было прервано душераздирающим воем, донесшимся из кабинета, где безвылазно отдыхали "казаки" — таким было групповое погоняло у сотрудников ЧОПа "Вихрь".

От этого леденящего душу звука, со всеми посетителями заведения случился малый конфуз — все поголовно, невзирая на степень алкогольного и наркотического опьянения, протрезвели, а у некоторых — особо впечатлительных, случилось недержание. Большого конфуза, к счастью, стиснув зубы и сфинктеры, удалось избежать, ибо в подобном случае от запашка в замкнутом, плохо вентилируемом помещении можно было бы и задавиться, но, повторимся — худшего не произошло и акустический удар вызвал лишь малый конфуз. Однако, все вышесказанное относилось лишь к гостям клуба, которые были за пределами малого банкетного зала, где отдыхали "казаки", и из которого и донесся этот дьявольский вой. А вот то, что случилось с непосредственными "слушателями", оставалось до поры до времени загадкой.

Когда администрация и посетители пришли в себя, перед ними, во весь рост, встал второй исконно русский вопрос: "Что делать?". Коллективное сознательное и бессознательное всех присутствующих, можно сказать — эгрегор "У гнома", был решительно настроен против вмешательства во внутренние дела клуба любых представителей всех существующих ветвей власти. Поэтому, решено было разобраться своими силами, а если уж выяснится, что произошло смертоубийство, только тогда связаться с органами охраны правопорядка, чтобы не оказаться без вины виноватыми. Менты ведь как? — это в кино они долго ищут преступника и отказываются верить самооговорам, а в реале им бы побыстрей найти крайнего, которого можно назначить виновным и дело закрыть.

Публика, собиравшаяся "У гнома" и администрация заведения были людьми тертыми, повидавшими виды, поэтому они быстро, без бюрократических проволочек, сформировали представительную комиссию, которая, потея от иррационального страха, подступила к дверям злосчастного кабинета, где и родился форс-мажор. Картина, открывшаяся их взорам, после того, как дверь была открыта, вызвала у членов комиссии оторопь. Всех "казаков", находящихся в помещении, члены комиссии знали, если не по именам, то в лицо — так как все они: и "казаки", и члены комиссии были завсегдатаями клуба. Так вот… имидж "казаков" разительно изменился. Комиссионеры знали их, как молодых, или среднего возраста мужчин, подтянутых, спортивных, злых и агрессивных, а теперь перед ними предстали разбитые, трясущиеся старички.