Ходок - 11

Генерал уже хотел закрыть папку и язвительно поинтересоваться у полковника не заболел ли тот, что явился к нему с такой ерундой, когда глаза его прикипели к бумаге. В тот же миг Борис Васильевич почувствовал что и сам, по примеру Игната Степановича превращается в зомби. Кожа на его лице стремительно посерела из-за отхлынувшей от нее крови, а глаза столь же стремительно покраснели, потому что отхлынувшая от щек кровь прилила к ним, заставив полопаться капилляры. Этот физиологический процесс был вызван тем обстоятельством, что среди фигурантов дела значился Аркадий Борисович Мерицкой. Генерал поднял глаза на полковника с немым вопросом и тот лишь молча кивнул — не однофамилец.

Если бы кто-то заглянул в этот момент в кабинет, то поразился бы насколько похожими выглядели Борис Васильевич и Игнат Степанович — два трупака восставших из ада и пришедших попить кровушки бедных селян! Но, если расстройство генерал было вполне объяснимо — сын, как-никак! то из-за чего так огорчился полковник, было понятно не вполне. Однако, это только на первый взгляд.

На самом деле объяснение было элементарным: как только содержимое папки станет достоянием общественности — читай недругов генерала, которых при такой должности хватает — кресло-то одно, а жоп, желающих в этом кресле угнездиться, много, Борис Васильевич вылетит из вожделенного кресла, как пробка из-под шампанского, а следом за ним и его команда — новый начальник приведет своих. И получится, что вместо того, чтобы сидеть с удочкой на берегу денежной реки, таская из нее жирных карасей, придется перебираться в какой-нибудь райотдел и гонять бомжей. Как вам перспективочка? Не захочешь, а будешь на зомби похож!

В тот раз административного ресурса Бориса Васильевича хватило, чтобы замять дело. Другой вопрос — скольких нервов и денег ему это стоило, но — деньги дело наживное — беспокоиться особо не о чем — еще и Иришкиным детям хватит, а вот нервные клетки, к сожалению, не восстанавливаются. Однако, не меньших, а по гамбургскому счету — больших усилий (по крайней мере нервных) стоило организовать встречу с непутевым, мягко говоря, сыном — после развода Аркадий прекратил общаться с генералом, но, после категорического приказа отца, все же прикатил на Рублевку. Но, разговора не получилось.

Аркадий молча слушал Бориса Васильевича, пока тот распинался из какой клоаки тот его вытащил, и как должен быть ему благодарен, и чем ему следует заниматься, а чем категорически — нет, дождался пока генерал закончит свой спич, презрительно скривился и объявил, что бывший отец все это сделал, чтобы прикрыть свою старую задницу, чтобы наслаждаться жизнью со своей молодой сучкой и новорожденным — только что родилась Ниночка, ублюдком, а не ради него. Самое обидное, что это было правдой. Не всей, конечно же, но — изрядной долей… Борис Васильевич дал ему пощечину и на этом его отношения с сыном окончательно прервались.

Аркадий с детства был тяжелым крестом на его совести — Борису Васильевичу вечно не хватало времени заниматься сыном и тот рос и вырос типичным маменькиным сынком. После института генерал пристроил его в совет директоров крупной и небедной компании и посчитал что будущее сына обеспечено, однако тот сумел однажды так накосячить и нанести такой финансовый вред, что несмотря на родство с Борисом Васильевичем, Аркадия из совета директоров вытурили.

В тот момент у генерала как раз вспыхнул роман с Верочкой и ему стало не до проблем старой семьи — он переводил ежемесячно бывшей жене сто тысяч деревянных и вполне справедливо полагал, что с голоду они не умрут, а для Аркадия будет хороший урок, как нужно себя вести на работе, а как — нет. Пусть посидит на голодной диете, подумает о своей жизни, а потом придет с опущенной головой, отец примет блудного сына и устроит на тепленькое местечко. А сын все не приходил и не приходил.

И вот звонок от этой ведьмы… На самом деле никакой ведьмой Анна Даниловна не была, но некоторыми экстрасенсорными способностями обладала и к ее словам, если она говорила серьезно, генерал всегда относился всерьез. Раз сказала, что убили — значит убили. Да и с другой стороны — с чего бы это умирать молодому здоровому человеку? Горе, тоска и раскаянье черным приливом затопили душу Бориса Васильевича и лишь разгорающееся пламя мести тусклым красным заревом прорывалось сквозь мрак в его душе. Особую боль генералу доставляло то обстоятельство, что вторым… а может быть и первым чувством, которое он испытал при известии о смерти сына, было облегчение.

* * *

Звонок застал полковника Васильева во время перекура. Афанасий Антипович пять минут назад освободился из объятий прекрасной Мариночки и в данный момент блаженно пускал дым в форточку на кухне — курить в других местах в квартире строптивая будущая кинозвезда не разрешала, а полковник и не настаивал — на какие только жертвы люди не идут ради любимой женщины — даже на такие!