Ходок – 13

Впрочем, честно скажем, насчет войска — это старший помощник себе льстил. Для того, чтобы отправить его в Страну Счастливой Охоты было бы достаточно и одного боевого мага в ранге серебряного Искусника. Как говорится, хватит за глаза и за уши — никакие нукеры не понадобятся. Просто так, за красивые глаза, начальниками стражи Протектората не становятся. А раз сумел Фахир Валтах пробиться на самый верх, значит был знатным душегубом, знал толк в этом деле — чай не артефактор какой.

А про старшего золотого Искусника и говорить нечего. И действительно — где Денис, даже со всеми магическими побрякушками и полуживой шкирой, а где Архимаг — дистанция, как говорится, огромного размера. Слон и Моська. Единственное отличие от басни, что лаять Денис не собирался.

Так что, связываться с Фахиром Валтахом, или с его подчиненными, или, не приведи Господь, с его начальником, никакого желания у старшего помощника не было — вот и пришлось ночевать в палатке и подтираться лопухом. Но, Денис недолго горевал об утраченном комфорте — развел костерок, свежим воздухом подышал, на звезды полюбовался — короче говоря, решил считать, что он на пикнике.

Глава 29

Старший помощник был полностью солидарен с Михаилом Самуэлевичем Паниковским, который не любил большого скопления честных людей в одном месте. Но, это еще слабо сказано, скажем больше — Денис вообще не любил большие скопления людей вне зависимости от их расы, цвета кожи, национальности и прочих отличительных особенностей, включая законопослушность и добропорядочность.

Мягко говоря, старший помощник не любил толпу, а грубо здесь и не скажешь. Нет, если ему не нужно было в эту самую толпу лезть, то Денису было плевать на ее существование — стоит себе и стоит, его дело сторона. Старшего помощника совершенно не интересовали мотивы собравшихся, он с одинаковой брезгливостью относился, как к сторонникам всего хорошего, так и их идейным оппонентам — противникам всего плохого, не говоря уже про фанатов кого-либо, или чего-либо.

Толпа — это стихия, не менее опасная, чем вода, или огонь. Может один, отдельно взятый человек, противопоставить что-либо ужасающему гневу двенадцатибалльного шторма, или лесного пожара? — нет, не может. И не важно, кто этот человек — хрупкая балерина, или мощный тяжелоатлет — перед стихией все равны. Точно так же и в толпе — если ты в нее попал, ты себе уже не принадлежишь, ты становишься ее безликой частичкой, ее атомом, который управляется уже не твоим сознанием и волей, а психологией толпы.

Тебе приходится подчиняться многоликому и тупому чудовищу, а Денис, которому был не чужд один из смертных грехов, а именно — гордыня, подспудно признавал над собой власть лишь одного живого существа на всем белом свете, а именно — Шэфа, своего мудрого руководителя. Мы сознательно не используем термин «человек» в отношении верховного главнокомандующего, потому что является ли он человеком в общепринятом смысле этого слова, или нет, никому не известно.

Но, не это главное — гордыня может и нехорошо, но и хрен-то с ней, в конце концов — она внутри тебя и посторонним людям никак не мешает. Главное то, что в толпе ты и сам беспомощен — ты заложник обстоятельств и не можешь проявить милость к падшим. Если у тебе под ногами человек — неважно кто, ребенок, старик, девушка, мужчина, женщина, младенец, ты не имеешь возможности наклониться, чтобы помочь им встать, потому что такая попытка приведет лишь к тому, что ты сам окажешься на земле и будешь неминуемо затоптан.

При виде толпы у старшего помощника мгновенно возникали ассоциации с Ходынкой, похоронами Сталина и побиванием камнями дьявола. Точнее говоря не с самими этими мероприятиями, а с количеством жертв, затоптанных и задавленных во время их проведения. Ну, что тут скажешь? — только одно: многие знания — многие печали, как правильно подметил Экклезиаст много лет тому назад.

Однако, бывают в жизни ситуации, когда тебе приходится делать то, чего тебе делать категорически не хочется. Вот и сейчас, стоя на краю Площади, Денис, не без внутреннего трепета, наблюдал за бушующим людским морем, волна за волной, накатывающимся на Арену Богов, куда намеревался попасть старший помощник, чтобы стать очевидцем беспрецедентного зрелища — битвы Архимагов за вожделенный приз — корону Лорда-мага. Окунаться в это море было боязно, а если называть вещи своими именами, то — страшно. И тут на помощь носителю, нерешительно застывшему на берегу, пришел его верный соратник — внутренний голос, пропевший неповторимым, хриплым голосом Боярского:

Ап, и тигры у ног моих сели,
Ап, и с лестниц в глаза мне глядят,
Ап, и кружатся на карусели,
Ап, себе говорю я и делаю шаг!

«И делаю шаг…» — эхом отозвался Денис, штопором ввинчиваясь в толпу.