Ходок 14

— Но гораздо страшнее для тебя не это, — "облачник" улыбнулся и от этой улыбки холодок пробежал по спине Дениса — почувствовал он, что не врет Здоровяк и не преувеличивает. — Когда останется один скелет, тебя возродят и все начнется сначала! — расхохотался "облачник". — У нас есть замечательные целители-некроманты! — Его смех был сильно утрированным и напомнил старшему помощнику какого-то "Черного Властелина" из малобюджетного фильма. В обычных условиях, ничего кроме улыбки такой смех вызвать не мог, но в том-то все и дело, что условия были необычными и Денис почувствовал нарастающий страх. — Ну, а в конце, когда сияющему отцу Вэй-Жунь-Май-Тею надоест любоваться твоими корчами, он сожжет твою мерзкую душонку и ты никогда не переродишься! — торжественно закончил свою речь Здоровяк.

"Похоже, если ночью не освобожусь, то пиздец!" — с нарастающим отчаяньем подумал старший помощник.

"Значит надо не сопли жевать, а действовать!" — твердо заявил внутренний голос, решительно давя зарождающуюся панику.

"Надо…" — согласился с ним Денис, после чего попытался взять себя в руки. Успешно, или нет — другой вопрос, уж больно неприятные перспективы перед ним открывались.

— В руки Мастера Боли ты попадешь уже этим вечером, а это значит, что у нас с тобой осталась только пара-тройка тарков в запасе, — с искренним огорчением произнес "облачник", — и надо провести их с пользой! Ты убедишься, что я не зря десять лет учился на некроманта! — пообещал Здоровяк. — Потом сравнишь, — ухмыльнулся он, — кто лучше — я, или Мастер Боли. Если я — никому об этом не говори! — продолжил резвиться "облачник". — Мастер может обидеться! — расхохотался Здоровяк.

"Освободится не удастся… — вяло и как-то отстраненно, будто речь шла не о нем, подумал старший помощник. — Если клинок не добуду, попробую утопиться, — продолжил он строить планы на дальнейшую жизнь. — Очень уж в Храм Боли не хочется…"

— Ну что ж, приступим… — широко осклабился "облачник". — Как учит сияющий отец Вэй-Жунь-Май-Тей: жизнь коротка и каждое ее мгновение надо провести с пользой для дела. Ты ведь не сомневаешься в правильности слов сияющего отца? — внезапно нахмурился Здоровяк. Не дождавшись ответа, он улыбнулся: — Если сомневаешься — расскажешь об этом Мастеру Боли — он тебя с удовольствием выслушает. А у нас на разговоры времени нет. Начнем. — С этими словами "облачник" прикоснулся к одному из перстней, щедро украшавших его пальцы.

В тот же миг, Денис почувствовал будто ему, выражаясь высоким штилем — в задницу, или же в анальное отверстие, если говорить по-простому, вставили огненную спицу, которая медленно и печально начала свой жуткий путь наверх. Читая в свое время про непутевого английского короля Эдуарда II, которого казнили раскаленной железной кочергой, вставленной в задний проход, юный старший помощник долго потом ежился, представляя себе этот процесс. И вот на тебе — чего боишься, то и получаешь! Закон жизни, однако.

Трудно сказать, узнал ли Здоровяк об этом потаенном страхе пленника по своим магическим каналам, или же это была стандартная практика, или он просто угадал, но нельзя не признать, что "облачник" попал. Причем, во всех смыслах этого слова. Как только над волнами раздался исполненный муки звериный вой, лицо Здоровяка украсилось широкой улыбкой и он принялся поглаживать свой перстень с видом музыканта, исполняющего сложное произведение. Этакий Паганини пыточного дела.

Неизвестно крики какой громкости издавал несчастный английский король во время казни и вырывались ли звуки за пределы замка Беркли, но в том, что вопль, вылетевший из глотки Дениса, разнесся по всему кораблю, никаких сомнений не было — уж больно много децибел было в этом крике. Этот, не побоимся такого слова — нечеловеческий вой был вызван не только запредельным уровнем боли, а еще тем, что очень неожиданно все произошло.

Одно дело, когда ты худо-бедно, но готов к предстоящему членовредительству — чувствуешь, как клещи касаются ногтей, или видишь факел, подносимый к паху, или наблюдаешь какой-нибудь иной пыточный инструмент, вроде бормашины, и внутренне съеживаешься, готовясь принять муку и совсем другое, когда нестерпимая боль приходит неожиданно, без объявления войны. Впрочем, и тогда, когда ты, вроде бы, подготовился к принятию мучений, трудно унять крик, а уж когда неожиданно… — то никак.

Сложно сказать, было ли легче старшему помощнику от того, что его палач не пользовался никаким пыточным инструментарием и, как стоял от него на расстоянии пары метров, так и продолжил стоять, не приближаясь ни на дюйм, но по крайней мере от того, что "облачник" не засовывал вручную раскаленный прут в нежное тело Дениса, а просто-напросто играл с его нервными окончаниями, все же был для старшего помощника определенный профит — его обоняние не оскверняла тошнотворная вонь от грязного шашлыка, приготовляемого из его тела. И надо отдать должное Здоровяку — он был мастером своего дела и умел доставлять боль в чистом, если можно так выразиться — рафинированном виде.