Ходок 14

— А вдруг я хартыг? — нехорошо ощерился старший помощник, дернув точку сборки и Снежная Королева побледнела. — Спрашивай! — рявкнул он и девушка не без дрожи в голосе произнесла:

— К-кто?

— Конь в пальто, — ухмыльнулся Денис, а Тарения облегченно выдохнула — оказалось, что ожидая ответа она затаила дыхание.

— Как все прошло? — наконец задала мучавший ее вопрос Снежная Королева.

— Штатно, — улыбнулся старший помощник. — Опасность ликвидирована. Пока, — уточнил он. — Что будет дальше одному богу известно.

— Какому именно? — заинтересовалась Тарения.

— В которого веришь, — зевнул Денис. Наступал откат после напряжения всех духовных и физических сил. Это только кажется, что убить четверых врагов было легко. Кто не верит, пусть проверит на собственном опыте. — Ладно, я спать, — снова зевнул он. — Ща буду раздеваться, отвернись. — И не обращая внимания, смотрит на него Снежная Королева, или нет, старший помощник принялся разоблачаться.

"Цацки пусть вернет!" — напомнил внутренний голос, хозяйственный, как Матроскин.

"Точно! Молодец, что вспомнил!" — похвалил его Денис.

— Артефакты положи на столик, — распорядился старший помощник, не открывая глаз. — Утром заберу.

Денис почти заснул, когда почувствовал, как к его спине прижалось горячее упругое тело. Судя по косвенным признакам, с уверенностью можно было утверждать, что тело было женское и обнаженное. А уж когда на его живот легла нежная ладошка и начала медленно спускаться вниз, последние сомнения, если они и были у старшего помощника, отпали — баба! Несомненно баба!

Путем нехитрых логических выкладок, Денис пришел к однозначному мнению, что баба эта не кто иная, как Снежная Королева. Уверенность эта базировалась на том, что в момент укладки в койку старшего помощника, в нумере из существ женского пола оставалась лишь Тарения, а дверь и окно не открывались, следовательно проникнуть в комнату другие экземпляры прекрасного пола не могли. В связи с этим, перед Денисом вставала непростая дилемма — трахать Тарению, или нет.

С одной стороны, все его вздыбившееся естество однозначно голосовало за то, чтобы трахнуть, с другой, мужская солидарность кричала, что нехорошо пользовать девушку друга, а Гудмундуна старший помощник несомненно считал другом. И эти две противоположные эмоциональные составляющие, с противоположными знаками, нейтрализовывали друг друга и не позволяли дать однозначный ответ — драть, или не драть. И тогда на помощь эмоциям пришел холодный расчет.

На своей шкуре Денис этого не испытал, но он много читал, да и фильмов с сериалами пересмотрел немало, откуда узнал, что нет ничего опаснее отвергнутой женщины. Она никогда этого не забудет и не простит и, как только представится возможность, обязательно отомстит и мстя ее будет ужасна! Да что там женщина?! — отвергнутый мужик тоже еще тот кадр. На этот счет есть анекдот, в котором, как в капле воды, отражается вся суть проблемы:

— Она тебе дала? — Нет!

— А тебе? — Нет!

— А тебе? — Нет!

— Вот блядь!

— Да!

Старший помощник вполне справедливо полагал, что врагов у него и так хватает — куда уж больше, и плодить новых, на ровном месте, никакого смысла нет, поэтому он повернулся к девушке, обнял и принялся естествовать самым решительным образом. Если уж что-то делаешь, то делать это надо хорошо!

21 Глава

В славном городе Балтане, столице Балтан-Шаха, была не одна станция дилижансов, а целых четыре. Ну, а как иначе? — это же столица, а не хрен собачий! Расположены они были на окраине города, чтобы громоздкие повозки не шастали через центр, где и без них был напряженный трафик и ориентированы, соответственно, по всем четырем сторонам света. Выгрузившись из дилижанса на южной… пардон — полуденной дилижансной станции, наши молодые люди — Денис и Тарения испытали огромное облегчение.

Спонтанный секс между ними, который, вроде бы, должен был разрушить прозрачную стену между старшим помощником и Снежной Королевой, лишь усилил отчуждение. Оба участника чувствовали подспудную вину перед Гудмундуном — девушка, скорее всего, действительно его любила, ну, или же была влюблена — хрен редьки не слаще, а Денис считал своим другом, поэтому за время пути молодые люди, практически, не общались.

Отвлечься от тягостных мыслей не позволяли ни живописные виды, открывавшиеся из окна кареты, ни наоборот — жара, тряска, пыль и ухабы. Когда дилижанс остановился и настала пора выбираться из каюты самим и выгружать долбанный сундук, Тарения наконец начал разговор, который оба так долго откладывали, но без которого обойтись было невозможно:

— Поклянись, что ничего ему не расскажешь, — выдохнула она, отвернувшись в сторону — видимо сам вид старшего помощника был ей неприятен, не говоря уже о том, чтобы посмотреть ему в глаза.