Ходок 14

Пообедав, старший помощник принял ванну, сдал грязное белье в стирку (за отдельную плату) и направился в Трилистник — так назывался главный госпитальный комплекс Балтана, а следовательно и всего Балтан-Шаха. Про Трилистник Денис узнал от ямщика, который на вопрос, где тут можно найти приличное медицинское обслуживание, ответил в стиле, что мол такое место есть, да только не про твою честь — лечиться там лишь состоятельному человеку под силу. Более вежливо, естественно, но по смыслу точь-в-точь.

Видать не произвел старший помощник на кучера впечатления состоятельного человека, чем и был вызван известный скепсис возницы. Да и плевать, главное, что водитель кобылы подробно объяснил, как туда добраться и получив соответствующие указания от Дениса, гостиницы подбирал в радиусе пешей доступности от медучреждения.

Впрочем, пешая доступность понятие относительное. Когда в объявлении пишут, что квартира расположена в пятнадцати минутах от метро, то чаще всего не указывают способ, как именно до метро добираться: на такси, на маршрутке, общественным транспортом, или пешком. А ежели даже уточняют, что пешком, то опять же, дистанцию которую тощий, поджарый и голодный студент преодолеет за семь минут, старушка божий одуванчик будет топтать полчаса, или даже больше. Все в мире относительно, как заметил товарищ Эйнштейн.

У ворот Трилистник, который представлял собой огромный парк с хаотично разбросанными среди высоких деревьев двух и трехэтажными павильонами, разнообразно и весело окрашенными и нисколько не производящими тягостного ощущения больницы, околачивалась охрана, которая отнеслась к появлению старшего помощника с подозрением.

Видать и они, так же, как и кучер, не смогли ассоциировать старшего помощника с состоятельным человеком. Один из охранников даже направился было в сторону Дениса, но наткнувшись на пристальный взгляд старшего помощника, резко сменил вектор движения, чтобы проверить нет ли чего незаконного, а не исключено, что и опасного в ближайших кустах — может закладка, может бомба, может еще что, но не найдя ничего противоправного вернулся к группе товарищей, которые никакого желания пообщаться с Денисом не проявили. Такое поведение говорило о высоком профессионализме охраны Трилистника.

Выйдя на оперативный простор, развить дальнейший успех старший помощник не смог. Обойдя за тарк с четвертью весь Трилистник, Денис убедился в том, прорваться внутрь какого-либо медицинского учреждения никакой возможности нет, потому что возле каждого павильона толпился народ, перекрывающий своими телами все подходы к дверям и не пускавший внутрь никого, кроме тех людей, имена которых выкрикивал служитель, время от времени появлявшийся из дверей. Эта картина сильно напоминала наши поликлиники с заслонами из старушек перед кабинетами врачей.

Старший помощник поначалу не отчаивался и пытался выяснить у толпящихся, каким образом можно записаться на прием и какая именно специализация у данного конкретного павильона — хирургия там, терапия, или что еще, но понимания нигде и ни от кого не встречал, а все ответы сводились к одиозному: "Касса справок не дает!". Правда, пару раз его послали в регистратуру, но где она находится и как выглядит не пояснили. Было ли это искренним желанием помочь, или скрытой издевкой, Денис не понял. Следствием этих непредвиденных обстоятельств стало то, что закручинился казак и даже повесил буйну головушку. Никаких мыслей о том, как прорваться на прием к местным эскулапам у него не было.

"Жалует царь, да не жалует псарь! — внезапно дал о себе знать внутренний голос. — Только наоборот!"

"Ты это о чем?" — честно признался старший помощник в том, что не поспевает за стремительным полетом мыслей голоса.

"Это я о том, дружок, что не обязательно ломиться в кабинет врача, чтобы узнать его специализацию, даже если на двери нет таблички… — голос выждал, надеясь, что носитель не выдержит и полюбопытствует: "А как узнать?", но не дождался — Денис молчал, как неопохмелившийся студент на экзамене по марксистско-ленинской философии — там и трезвому-то тяжело, поэтому голос был вынужден продолжить: — Для этого существует младший медперсонал: нянечки, там, санитарки, медсестры, практиканты и прочие, которые не врачи, но которые всё обо всех знают! Ферштейн?"

"Ферштейн… — пробормотал старший помощник. — Ферштейн… Ты молодец!" — похвалил он своего союзника, который по жизни был изрядной занудой, но в трудных ситуациях всегда выручал. Настоящий друг.

"Я знаю!" — безо всякого намека личную скромность отозвался голос.