Ходок

- Затем, что ты мой наследник, Алехандро, и сейчас я передаю тебе большую часть своих знаний. Здесь нет лишь знаний магических, их ты должен постигать собственным трудом. Пей и не бойся, моя кровь для кровного родственника целебна, она разнесёт по организму уникальные тельца и клетки, способные поддерживать нормальную жизнедеятельность человека до двух сотен лет. Некоторые из них являются носителями информации. Сейчас ты выпьешь вино, спокойно посидишь минут десять, пока информационные тельца вместе с алкоголем не проникнут в мозг, а затем я их активирую.

Старушка говорила тихо, но выразительно, и я поймал себя на мысли, что противиться её желаниям мне не хочется, что очень многим ей по жизни обязан, а сейчас - всецело доверяю. Чисто механически рука потянулась за бокалом, поднял его и слегка взболтал, привычно вдохнул приятный аромат и стал пить непривычно крупными глотками.

- Поставь бокал, склонись и смотри мне в глаза, - она поманила к себе рукой, приглашая податься вперёд, поставила локти на стол, зажала мои виски ладошками и стала негромко бормотать что-то непонятное.

Её взгляд притягивал бездонной темнотой, мой слух стал ватным, а сознание унеслось из окружающего пространства. Не знаю, как долго я находился в этом трансе, но вдруг зрение обрело чёткость, на душе потеплело и откуда-то пришло понимание, что сидящая напротив старушка - моя близкая родня. Наконец, я услышал звуки и стал различать слова:

- Алехандро, как ты себя чувствуешь?

- Нормально, но в голове кавардак, а в ушах появился какой-то тоненький писк.

- Вот! В тебе просыпается ходок! Ты услышал зов крови! Теперь ты будешь слышать своих кровных родственников в радиусе трёх километров. Да-да, родственников! Помнишь, Алехандро, когда ты познакомил меня со своими родителями и мама показывала фотографии из семейного архива? И там на одном из отпечатков была снята её прабабка, графиня Мария Хвощинская, помнишь?

- Да, помню, - ответил я, всё больше ощущая теплоту и любовь к этой старой женщине, откуда-то понимая, что это не совсем мои чувства, а родившаяся в подсознании память.

- Так это была моя внучка! - радостно воскликнула она.

- Как это? Не понял юмора? - удивлённо спросил, с трудом переваривая в голове какую-то немыслимую информационную кашу, мне почему-то даже разговаривать было сложно, еле языком ворочал.

- Вскоре всё узнаешь. Кровеносные тельца расширили ранее незадействованные возможности твоего мозга, а я активировала его работу. Память станет если не абсолютной, то очень хорошей, теперь сможешь вспомнить любую информацию, которую когда-либо слышал или читал. И, кстати, на каком языке мы сейчас разговариваем?

Вероятно, у меня был вид пришибленного человека, поэтому она сама же мне и ответила:

- На угаритском, на нём написаны древние книги, которые тебе придётся изучать. Он мёртв уже более двух тысяч лет, и общаться на нём вряд ли придётся, но он близок древнееврейскому языку и теперь тебе будет понятен иврит. Кроме него ты сейчас владеешь греческим, латынью, иберийским, арабским, старогерманским и старофранцузским. Это что касается древних и давних языков. Английский и итальянский ты и так знал, я тебе лишь немножко поправила неаполитанский диалект. Современные греческий, французский, испанский, португальский, нидерландский и германский тоже дала. Теперь ты их никогда не забудешь, просто, нужна практика общения.

- Грандиозно, колоссально и охеренно, - пробормотал я три слова и все на разных языках: испанском, немецком и русском. Сдавив руками больную от переполнявших мыслей голову, сказал, - Сеньора, всё, о чём вы говорите, странно и невероятно. Но хуже всего, что у меня штормит в мозгах.

- Алехандро, мне будет приятно, если отныне ты будешь называть меня бабушкой. И давай, расскажу немного о себе, после чего, думаю, каждое из вновь приобретённых знаний ляжет на свою полочку, и мысли твои упорядочатся.

Родилась я в мае 1615 года, по Григорианскому календарю, была пятой дочерью в семье бедного каталонского кабальеро. По этой причине выйти замуж за дворянина мне даже и не снилось, а стать женой простолюдина не позволяла честь, поэтому через год после совершеннолетия, которое тогда наступало в четырнадцать лет, готовилась уйти в монастырь. Но, как-то мимо нашей усадьбы проезжала группа Леонских гвардейцев, и один из воинов завернул свою лошадь к нашим воротам. Оказалось, что отец знал почтившего нас посещением дворянина и утверждал, будто это лучший меч Леона, если не всей Испании. Внешне этот мужчина выглядел не старше сорока пяти лет, кое где появилась седина, зато он имел все зубы, что по тем временам считалось настоящим чудом.

Из разговоров родителей мы, девчонки, поняли, что достойный идальго собрался жениться, при этом в жёны решил выбрать кого-то из нас. Мама хотела выдать старшую, но тот указал пальцем на меня и сказал:

- Хочу её или никого.