Ходок-5. Смерть (СИ)

— Последний раз за регенерацию зубов я отдал двести тысяч- и то ни один не вырос. Как минимум эту сумму, вы, молодой человек, заработали! — раздался взволнованный и настоящий голос хозяина кабинета. После чего финансист взял себя в руки и более спокойно продолжил, — Уверен, нас ждёт долгое и плодотворное сотрудничество.

Глава 31. Почтальоны счастья

Гораздо лучше доставить радостную весть, чем печальную. За неё и позолотить руку могут. А за плохие новости и головы лишиться недолго.

Из рассуждений опытного посыльного.

Выданное письмо адресовалось главному лекарю городского хосписа, метру медицины и единственному Мастеру Жизни столицы, Николаю Амосову. Данный человек являлся воистину легендарной личностью. Он всю жизнь посвятил борьбе против смертельных вирусов, болезней и ядов. В общем всего того, чем богаты твари Лоска.

В свои девяносто пять Амосов выглядел не больше, чем на сорок. Многие спасённые им люди почитали его за святого. И даже лечебницу для безнадёжных он открыл и содержал за свой кошт. И никто не находил предосудительным, что лекарь оттачивал собственные навыки на неизлечимо больных. Да что там говорить, в госпиталь регулярно хаживали студенты медицинского факультета. Тут они черпали материал для курсовых и дипломных работ, повышали квалификацию, практиковались.

Не удивительно, что не слишком смелый Сидор оробел. Особенно, когда врач зачитал содержимое конверта вслух. Парень сидел, как мышь, втянув голову в плечи, и стыдился. А эскулап внешне спокойно, но с явным осуждением, вопрошал:

— Выходит, что никому не известный в качестве доктора, господин Орехов просит сообщить больным, что излечит любые хвори взамен на десятилетний контракт?

— Мим… — промычал Сидор. Он окончательно смутился и не знал, что ответить. Конечно, юноша видел над товарищем атрибуты Мастера Жизни и догадывался, что тот, по идее, способен исцелять. Однако положение усугублялось тем, что в хосписе находились пациенты, которым уже никто не мог помочь, выключая и главного лекаря.

— Получается, ваш друг ставит себя выше признанных светил медицины и меня лично? — словно прочитал мысли сына архивариуса Амосов.

— Ээээ, — протянул покрасневший Лукошко. Впрочем, закончил фразу Николай совсем не так, как полагал паренёк.

— С другой стороны… Герой войны, выживший сам и вытянувший вас из смертельной сечи. Думаю, вреда не будет. Многие здесь давно утратили надежду и отчаялись. Возможно, вера поможет им излечиться. Да и средства новые привлечь можно… — задумчиво забарабанил крепкими пальцами врач по столешне, — Вот что, юноша. Раз вы набрались смелости и приперлись сюда- то и озвучивайте ересь больным собственной персоной. Может кто и захочет подвизаться. А я для такого дела репортеров позову. Осветим, так сказать, мероприятие со всех сторон.

— Может не надо… — промямлил Сидор, комкая в руках подписанный печатью рода пергамент. Этот лист совсем недавно Николай достал из конверта, а теперь вручил назад.

— Надо Федя, надо! — проговорил Амосов и ухватил парня за шкирку. Доктор был на две головы выше и силы немалой, потому справился с Сидором, как с кутенком, — А чтобы ты не сбежал, я к тебе паразита привесил. Такой славный злобный дух, чирья ещё насылает. Только недавно научился справляться с ним. В общем утечёшь, сгниешь почище сифилиса. Так что иди, выполняй.

С такой отповедью врач выставил Лукошко за дверь.

— И зачем я только согласился отнести послание! — пригорюнился Сидор, осматривая себя внутренним взором. Он хотел знать, действительно ли к нему «приставили паразита», или все же можно сбежать. К несчастью, эскулап не бросал слов на ветер, а может это парень был излишне впечатлителен. После недолгих изысканий Лукошко обнаружил свежий нарыв на носу и засуетился.

— Чтобы бы ты понимал, старый хрыч! Скалозуб вон, бает, что Золотой- сын бога. Да и меня Слай ни разу не подводил, — подбадривал сам себя Лукошко двигаясь к ближайшей палате, — Так что обломаешься ты, как пить дать, и закроешь свой непотребный более хоспис, когда он вылечит тут всех….

Бубня под нос, как старый хрыч, Сидор смело распахнул дверь и вошёл внутрь помещения без номера. В одиночках лежали знатные персоны, от них пока не отказалась родня, проплачивая койки. Посреди горы подушек лежала молодая девушка. Она казалась совершенно здоровой, до тех пор пока не раскрыла слепые, ничего не выражавшие глаза.

— Кто здесь? Николай, вы? Скажите, у меня есть шанс вернуть зрение? — в волнении спросила похожая на фарфоровую куколку девчонка.

— Меня, как раз, он и послал, чтобы озвучить одно очень интересное предложение, — прокашлявшись, начал речь Сидор, а ещё, при взгляде на незнакомку, ему почему-то вспомнилась Мия.

* * *