Ходок – 6

Намеренья "умника" стали кристально ясны – он намеревался поднырнуть под днище и вынырнуть с другой стороны "Арлекина", где его никто не станет искать. Там он сможет отдохнуть, набраться сил, хорошенько провентилировать легкие и когда суматоха, вызванная побегом, уляжется, приступить к заключительной фазе операции "Глубокий нырок". Судя по увиденному, бандит плавал прекрасно и имел бы все шансы на спасение, если бы его преследовал не Денис, а кто-нибудь другой. Но, к сожалению для Гуся, жизнь, как и история, не знает сослагательного наклонения. Денис подождал, пока он скроется под днищем и резко пошел на всплытие.

Идти тем же путем – то есть подныривать под днище "Арлекина, не было никакой необходимости и даже просто опасно – вынырнув раньше, беглец сумеет восстановить дыхание и встретит преследователя, выходящего из глубины без запаса воздуха, с преимуществом. Поэтому Денис, как ранее отмечалось, за ним не последовал, а вынырнул, затем стремительно, отточенным кролем (спасибо Ордену Пчелы), обогнул корму "Арлекина" и осторожно выглянул с той стороны, где должен был находиться беглый мерзавец.

Поперечное сечение "Арлекина", ниже ватерлинии, имело вид треугольника, груза на борту не было и из-за этого обстоятельства ватерлиния находилась от поверхности воды на расстоянии сантиметров, примерно так – семидесяти-восьмидесяти. Поэтому, сверху заметить беглеца не было никакой возможности – он прятался под бортом. И именно там Гусь и обнаружился –  с воды он был виден прекрасно. Гусь тяжело, с хрипом дышал – рекордное погружение и предшествующие тому испытания, здоровья ему не прибавили. Отфыркиваясь и отплевываясь он отдыхал и набирался сил для дальнейшего бегства.

"Пора брать гада!" – со злой радостью подумал Денис.

Он провентилировал легкие и бесшумно погрузился. Вот где должен был бы пригодиться бесценный опыт, полученный в бесчисленных подводных схватках с "мальчиками наставника Хадуда"! Но не пригодился. С "беглым каторжником" никакой схватки не получилось. Игра сразу же пошла в одни ворота. Нечто похожее происходит на нудистских пляжах, когда боевые пловцы атакуют из глубины купающихся голышом барышень. Денис нырнул, затем незаметно подобрался к отдыхающему Гусю снизу, схватил за лодыжки и резко дернул. Затем, когда тело беглеца пошло вниз, схватил того за одежду и придал дополнительное ускорение, ну а напоследок еще добавил сверху ногой по голове, отправляя Гуся поглубже.

От неожиданности Гусь хорошенько нахлебался, вода попала ему и в рот, и в нос, и в уши, и еще черт знает куда – Денис очень удачно отправил его в пучину на вдохе. Однако, окончательно Гусь не утонул и через некоторое время сумел все же самостоятельно выбраться на поверхность. Разумеется, Денис держал процесс под контролем и в случае форс-мажора вытащил бы утопающего, но заниматься этим не пришлось – говно не тонет.

Пока Гусь болтался на глубине, Денис отплыл от борта метров на пять, чтобы его было хорошо видно, и приказал матросам, толпящимся вдоль борта, спускать штормтрап и канат с петлей. Всплывший Гусь был окончательно деморализован и никакого сопротивления оказать уже не смог. Денис накинул на него петлю и приказал вытягивать канат. Сам же, ловко, как шимпанзе-спортсмен, даже не забрался, а можно сказать – взлетел по штормтрапу.

На борту его уже поджидал верховный главнокомандующий, у ног которого валялся его подопечный, изрыгающий воду, сопли и остатки завтрака – реанимационные мероприятия были проведены качественно и в срок. Главком внимательно оглядел Гуся, прикидывая, будет ли тот жить сам, или же из него для начала надо выкачать воду. Убедившись, что тот хоть и с трудом, но дышит самостоятельно, без посторонней помощи, командор обратился к столпившимся вокруг матросам:

 – Братва, как полагаете, – непривычно начал Шэф. Это было так же неожиданно, как обращение товарища Сталина к народу, после начала Великой Отечественной войны: "Братья и сестры!" вместо привычных "граждан и товарищей". Моряки смущенно заулыбались, польщенные таким обращением Господина. – Как вы считает, есть на свете справедливость? – Матросы смущенно потупились. Ответа здесь не требовалось – было очевидно, что они не очень-то верили в наличие подобной философской категории в мире. – А должна быть? – продолжил социологический опрос командор. Одобрительный гул голосов ясно свидетельствовал, что должна. – В таком случае, я хочу спросить… – Шэф сделал паузу. – Чего ждем? Ломайте им ноги! А то у тех, – он кивнул на скорчившихся у борта бандитов, стонавших и пытавшихся баюкать перебитые конечности, – ноги сломаны, а у тех, из-за кого сломаны – нет! Справедливо это!?! – задал он риторический вопрос.

 – Не-е-е-е-ет!!! – ответил ему рев из множества глоток.