Ходок-8. Испытание (СИ)

— Ерунда! — упрямо сдвинул редкие брови на тонкой переносице бывший трус. Всего пару лет назад он портил воздух при малейшей опасности, сейчас же спокойно всматривался вдаль. Губительная для всего живого хмарь совсем не беспокоила храброго юнца. Он глазел в неё, пока не ощутил зов.

— Ещё не поздно! — обрадованно выдохнул Лукошко, — Я иду! Я спасу тебя, любимая!

После чего, собрав остатки воли в кулак, Сидор побрел сквозь иссушающую, сизую взвесь. Парень не колебался. Он уперто двигался по известным лишь ему ориентирам. Казалось, даже смерть не сможет остановить его.

*Аглая — более подробно в книге Ходок -5, похожая на фарфоровую куколку девушка. Впервые Сидор встретил ее в хосписе для смертельно больных. Слаю потребовались лояльные жители в опустевшем граде. Вот Ходок и провёл серию бесплатных исцелений, набирая соответствующий контингент. Лукошко же влюбился в недавнюю пациентку, та отвечала ему взаимностью. До чего-то серьёзного не дошло — жители Багратионовска отравили сопровождавших Слая людей, чтобы отвести опасность от себя и принести жертву истинному владыке города.

Глава 1. Паучья пядь.

Самое главное в пище, чтобы она хорошо усваивалась.

Вывод опытного кулинара;

После неудержимой волны, что принесла за собой окаменение здешних обитателей и изрезала рельеф, наступило относительное затишье. Правда, всеми фибрами души, Скалозуб ощутил, как подрагивало пространство. Удерживавшая кромлех от распада основа разрушилась. Жить и так искусственному образованию осталось считанные минуты.

— Пойдём за ним! Чего мы ждём?! — дёрнул Трой за руку спутницу, но та не отреагировала.

Ариадна замерла недвижимо и лишь пряла воздух расширившимися ноздрями. Казалось, она унюхала что-то. В другой ситуации, Троекуров немедленно бы последовал за товарищем, и плевать на то, что тот сказал не преследовать его. Однако сейчас парень заколебался. Он попросту не определился, кто ему дороже, друг или же необычная и такая притягательная девушка.

Следует сказать, что выброс огненного, приправленного эманациями смерти, шакти не только изничтожил феромоны, но и изрядно прочистил мозги. Слишком увлекшаяся чём-то незримым арахна забыла обновить любовный флёр. Трой будто прозрел и по- новому посмотрел на спутницу. Если бы не недавняя близость, он и вовсе покинул ее, а так мялся на одном месте в нерешительности.

Ариадне же не было никакого дела до метаний глупой пищи. Суть заключалась в том, что паучиха действительно взяла след. Каждый из кромлехов связывали друг с другом незримые каналы. В обычной обстановке их нельзя было обнаружить. Ведь эдакие «струны» переполняло божественное шакти. Оно не только маскировало, но и надёжно запирало, своеобразные проходы. Сейчас же в этих коридорах возникли пустоты, потому арахна и различила зов родственной силы.

Хищница и не заметила, как изменилась. Человеческий облик слез с неё, как яичная скорлупа. Тело покрыли рыжие волоски хитина, колени и локти выгнулись под неправильным углом, череп заострился, а из под тонких губ выдвинулись жвала.

— Ей, Ари! — Трой попытался достучаться до недавней возлюбленной и взял ее под локоток.

В ответ неимоверной силы тычок обрушился на рёбра. Сразу несколько из них треснули. Парень шумно выдохнул и тоже сменил облик. В образе караульного склепа увечья заживали быстрей.

— Не мешай мне! — даже не повернула головы когда-то дружелюбная Ари.

И все же Скалозуб не отступил. Интуиция говорила о том, что эта самка ему подходит, а, возможно, свое слово сказали остатки приворотных гормон в организме. В любом случае, сама мысль о том, чтобы бросить девицу, вызывала почти физические страдания.

Между тем, арахна вообще не обратила внимания на испытываемые презренным самцом муки. Из ее запястий в землю ударили толстенные нити. Поверхность податливо расступилась, и нерадивые любовники провалились под землю.

На глубине, нити на руках паучихи истончились, но зато количество волокон возросло. Подобно сорной траве, они расползлись по трещинам и разломам, прощупывая путь. Вскоре, направление было найдено. Отростки приобрели твердость и, будто бур, крушили скальную породу, прокладывая дорогу.

Как заправский горнодобытчик, Ариадна выдолбила просторную шахту. Трой никогда и не подумал бы, что подруга настолько могущественна. О былых раздумьях пришлось позабыть. Все равно о том, чтобы выбраться из недр самому, не шло и речи. Молча и угрюмо насупившись, Троекуров следовал в фарватере взбесившейся попутчицы.

— «Неужели, я ей нисколько не дорог? Неужели, все это была лишь игра?»- терзали всегда весёлого парня горестные думы. На сердце стало непривычно тяжело и гадко.