Ходок - 8

– Ну, ближе – так ближе, – не стал упрямиться мудрый руководитель. – Тем более, что речь действительно о теле. Если коротко, то в двадцатых годах двадцатого же века его похоронили в коробе из кедра в позе лотоса. Достали в начал двухтысячных без малейших признаков разложения. Тело не живое – в смысле не дышит и прочие функции обмена не работают, но и не мертвое – мягкие ткани эластичные, подвижность суставов сохранена. А я, – как ты знаешь, – ухмыльнулся главком, – пролежал намного меньше, так что и ожить мне было попроще, раз так в… – он задумался, – много. Ферштейн?

– Ферштейн… А меня научишь?

– Научить никого ничему нельзя, – непривычно серьезно, без привычного ерничества отозвался главком. – Будешь готов – сам научишься. Не будешь – не научишься.

– Всегда готов! – с этими словами старший помощник отдал верховному главнокомандующем пионерский салют.

Командор ничего на это не сказал и только коротко взглянул на разрезвившегося Дениса. Как выяснилось, этот короткий взгляд оказался чрезвычайно информационно насыщенным – старший помощник сразу же вспомнил, что еще ничего не сделано – Негро с Ортегом не только живы и здоровы, но компаньоны до них даже и не добрались, чтобы взять подписку о невыезде, что извлечение любимого руководителя из могилы и его чудесное оживление лишь восстановление статуса-кво, и то не в полном объеме – из всего атакующего отряда они остались вдвоем, без магической поддержки и без «дуболомов» – так Денис теперь именовал про себя гвардейцев, впрочем об их отсутствии он жалел меньше всего – пользы от них, как показал опыт, было немного, а вони – ого-го-го.

Так что особых причин резвится не было, но настроение у старшего помощника все равно было хорошее, а если называть вещи своими именами, то – отличное. Уж очень он испугался навсегда застрять в одном мире, хотя казалось бы, что Бакар не самое плохое мест для ПМЖ. Но свобода передвижения – лучше! Да что тут говорить – свобода всегда лучше, поэтому-то мужики и боятся брака, как огня, но это так – к слову. В связи с вышеизложенными соображениями, шалить старший помощник тут же прекратил и немедленно приступил к тестированию оружия.

Испытание «ружья» Денис провел на падальщиках, в большом количестве слетевшихся к месту недавних боев. Все правильно – было много «вкусненького», поэтому количество «мишеней» зашкаливало – их было не меньше, чем голубей на площади Святого Марка в солнечный день. Никакого негатива к птичкам старший помощник не испытывал и ради развлечения стрелять бы никогда не стал – они же не виноваты, что «А» – птицы и «Б» – падальщики. Такими родились. Правда, если удариться в дебри теории реинкарнации, что, мол, в прошлой жизни накосячили, и вот результат… но Денис в такие теологические глубины не лез. Не виноваты – и все, но, если для дела надо – то можно!

Результаты тестов оказались вполне ожидаемыми, по крайней мере для старшего помощника. Что ожидал увидеть верховный главнокомандующий и вообще – ожидал ли чего-нибудь, было неизвестно, ибо он познакомился с «изделием» считанные минуты тому назад, а до этого был вполне себе мертвым. Итак, в «красном режиме» «ружье» гарантировано убивало птиц вне зависимости от размера – от вороны до вполне большой птицы, покрупнее индюка. Названия этого пернатого ни Шэф, ни Денис, не знали, потому что не орнитологи, да и вообще интересовались флорой и фауной с чисто гастрономических позиций.

В «желтом режиме» мишень сгорала. Вспышка и птички нет. С «фиолетовым» все обстояло гораздо серьезнее. С некоторой долей уверенности можно было предположить, что «красный режим» предназначался для работы с живой силой противника, «желтый» – для «слабобронированных» целей, а «фиолетовый» был «артиллерией главного калибра» – работал с материей любой прочности.

После того, как Денис перевел «ружье» в «фиолетовый режим», прицелился в «индюка», снявшегося с места, и двигавшегося в сторону далекого леса, тяжело махая крыльями на высоте метров пяти – выше ему было не взобраться – обожрался, и нажал на спусковой крючок, произошли следующие события: стеклянный шар, находящийся в раструбе на конце «ружья», вспыхнул, как электросварка, только еще ярче… – гораздо ярче, и из него вырвался такой же яркий луч – точно такой же, как тот который вызвал взрыв кирсановского «подарка» с последующим завалом.

Луч прошил «индюка», немедленно рухнувшего на землю, и дошел до леса. Что с лучом стало дальше было неясно – может прострелил насквозь весь зеленый массив и ушел за горизонт, а может завершил свой путь в первом попавшемся стволе приличного диаметра. Следовало все проверить. Добравшись до птички, компаньоны убедились, что в ней присутствует сквозное отверстие, диаметром около десяти миллиметров и отсутствует кровотечение из раны – края запеклись от высокой температуры.