Ходок (СИ)

По окончании занятий с штурмовиками и диверсантами для меня ничего не закончилось. Им на смену прибыли разведчики. Генерал в этот раз сам нас не посещал, ему было некогда. В письме, переданном вестовым, он попросил провести подобные занятия ещё и с этим контингентом. Пришлось идти навстречу, но в этот раз учёбе разведчиков я уделял только по полдня. Дальше они занимались самостоятельно, под присмотром некоторого количества казаков, а я принялся гонять свой будущий отряд.

Слово гонять не подразумевает нагрузку их физической подготовкой. Полковник действительно подобрал в отряд хороших бойцов. Мы занимались по большей части отработкой взаимодействия при штурме укреплений, зданий и сооружений. Для этого саперы, присланные генералом, построили небольшой полигон, совмещенный со стрельбищем. А пострелять моим бойцам тоже пришлось немало.

В процессе обучения, я, понимая, что за просто так никто сердце рвать не будет, завёл с полковником разговор о разделе добычи. Тот, по-своему обыкновению, улыбнулся и произнес:

— Правильный подход. Я уже, грешным делом, подумал, что все себе будете хапать. Да и казаки интересуются.

На что я, не задумываясь, ответил:

— Извините, как-то не до этого было. Лично мне, в принципе, какие-либо ценности не нужны, вся моя доля уйдёт моей женщине.

Полковник на этот ответ согласно кивнул головой и озвучил свое предложение:

— Я прекрасно Вас понимаю, мы с казаками уже давно обсудили, как справедливо разделить добычу. Возможность заработать — это благодарность Вам генерала. Предложение у нас простое. Половина отходит Вам, вторая — нам. Как между собой будем делить свою половину, мы сами разберёмся. Вас устроит такой раздел?

— Более чем. — Тут же ответил я, про себя подумав, что готов был получить максимум треть.

Все происходящее за прошедшее время можно описать очень коротко — косо, криво, лишь бы живо.

Как бы там ни было, а к моменту начала наступления мой отряд уже представлял из себя очень даже зубастую часть, которая, в случае столкновения, сможет удивить любого противника, как в окопах, так и в населённом пункте.

В трудовом угаре для меня фоном прошла даже новость о неожиданной беременности, поведанная Татьяной. Мною — давно ожидаемая. Я в тот момент был настолько вымотан, что даже сильно радоваться не был сил. Этим я чуть не обидел любимую женщину. Можно сказать, по краю прошёл, вовремя спохватившись, и постаравшись загладить вину всеми доступным способами.

В итоге, пусть где-то не очень качественно, но мы смогли подготовиться к наступлению, и теперь только время покажет результат затраченных усилий.

За несколько дней до назначенного времени начала операции меня вместе со всеми штабистами вызвал к себе Брусилов. Направились мы к нему полным составом. Смысла кому-либо оставаться тут не было никакого.

Честно сказать, я не ожидал, что Брусилов позовёт меня на совещание, где будет ставить задачи командирам армий, корпусов и даже дивизий. Здесь присутствовали люди, действительно оставившие след в истории, о которых в моем времени, наверное, слышали все.

Интересно было за ними наблюдать. Особенно после того, как они получали конкретные приказы о выдвижении их подразделений в чётко обозначенные районы, в строго определённое время. Особенно интересно было смотреть за выражением их лиц, когда им выдавали запечатанные пакеты, которые они должны были вскрыть в момент начала наступления, и никак не раньше. К каждому такому пакету в дополнение шёл ещё и офицер. Его задачей была сохранность содержимого этого пакета и ответственность за время его вскрытия. Брусилов сделал все, от него зависящее, чтобы сохранить планы проведения операции в секрете как можно дольше.

Этим он очень удивил подчинённых и даже вызвал недовольство выказанным недоверием. Но ему, похоже, было абсолютно всё равно на их недовольство, что он и подтвердил своими дальнейшими высказываниями.

Ничего такого, что бы могло удивить народ в моем времени он не сказал. А для местных это было подобно грому среди ясного неба. Брусилов каким-то очень спокойным голосом уведомил присутствующих, что императором ему дано право расстреливать нарушивших его приказ без суда и следствия.

Честно сказать, я, услышав подобное, и сам охренел. Подобное могло быть во времена Сталина, но вот сейчас…

Брусилов подтвердил свои слова, показав бумагу, подписанную побывавшим здесь Великим князем, и закончил совещание. Пообещал, что он без раздумий воспользуется данным ему правом в случае, если кто-то попытается не выполнить поставленные перед ним задачи.

Уже после совещания, оставшись со мной наедине, он каким-то обреченным голосом произнес, что отрезал себе все пути к отступлению. Теперь он или станет победителем (а их, как известно, не судят) или трупом, потому что вряд ли Великий князь, подписавший по пьяне эту бумагу, простит подобную подставу.

Интерлюдия