Ходорковский. Не виновен

На третий день чтения приговора 18 мая трое адвокатов: Падва, Шмидт и Краснов вышли из зала в знак протеста. «За свою сорокалетнюю адвокатскую карьеру я впервые столкнулся со столь грубым извращением показаний свидетелей в угоду обвинению», — прокомментировал Юрий Шмидт. [314 — Газета «Коммерсантъ» № 89 (3173) от 19.05.2005: http://www.kommersant.ru/doc. aspx?DocsID=578776]

23 мая, через неделю после начала оглашения приговора, на Каланчевской улице, где расположен Мещанский суд, начали дорожные работы. Так что пикетчики, поддерживавшие подсудимых, были вынуждены стоять в нескольких сотнях метрах от здания, даже если пикет был разрешен. Адвокаты бросали машины в соседних переулках и едва не опаздывали на заседания. [315 — Газета «Коммерсантъ» № 93 (3177) от 25.05.2005: http://www.kommersant.ru/doc. aspx?DocsID=580269]

««В России две беды — дураки и дороги, Ходорковский уже заставил отремонтировать дороги. Осталось справиться с дураками», — шутили пикетчики. [316 — Газета «Коммерсантъ» № 94 (3178) от 26.05.2005: http://www.kommersant.ru/daily/?date=20050526]

25 мая на восьмой день чтения приговора адвокат Платона Лебедева Глена Липцер заявила журналистам, что оценивать его с точки зрения права бессмысленно:

«Многословие направлено на то, чтобы показать значимость и якобы справедливость приговора. В действительности же это фарс и расправа над нашими подзащитными». А адвокат Лебедева Константин Ривкин заявил, что в приговоре звучат «аргументы обвинения, которые были опровергнуты в ходе многомесячного судебного разбирательства». [317 — Газета «Коммерсантъ» № 94 (3178) от 26.05.2005: http://www.kommersant.ru/doc. aspx?DocsID=580606]

Приговор закончили читать 31 мая. Ходорковский и Лебедев были приговорены к 9 годам колонии общего режима.

Канадский адвокат Ходорковского Роберт Амстердам заметил, что аргументы защиты не были учтены в приговоре вовсе. Словно адвокаты и не выступали в суде. [318 — Газета «Коммерсантъ» № 92 (3176) от 24.05.2005: http://www.kommersant.ru/doc. aspx?DocsID=579995]

«Подсудимые слушали приговор спокойно. Даже когда были оглашены сроки, Михаил Ходорковский не изменился в лице. На лице Платона Лебедева застыла легкая ироническая улыбка», — писал «Коммерсант». [319 — Газета «Коммерсантъ» № 98 (3182) от 01.06.2005: http://www.kommersant.ru/doc. aspx?DocsID=582025]

Судья спросила, понятен ли им приговор. «Приговор понятен. Считаю его просто памятником басманному правосудию», — громко, на весь зал сказал Ходорковский.

Лебедев заявил, что приговор ему непонятен. На что судья беспристрастно еще раз зачитала статьи и срок.

Один из журналистов выбежал из здания суда к пикетчикам из группы «Совесть» и «Обороны», которые поддерживали Ходорковского, сказал только три слова: «Ходорковскому — девять лет» и убежал обратно.

Женщины в пикете заплакали. Потом все на удивление дружно кричали «Позор!» [320 — Газета «Коммерсантъ» № 98 (3182) от 01.06.2005: http://www.kommersant.ru/daily/?date=20050601]

А в суде три часа читали определение по эпизоду с акциями «Апатита», по которому истек срок давности. Жена Ходорковского Инна пришла на заседание в темных очках и незаметно вытирала глаза, Марина Филипповна подсела к ней, обняла и пыталась успокоить.

Наконец, судья спросила подсудимых, понятно ли им определение. «Это еще один монумент басманному правосудию», — сказал Ходорковский. «Ваше преступление мне понятно!»- сказал Платон Лебедев.

«Мы категорически не согласны с приговором во всех его частях», — заявил от имени всех адвокатов Генрих Падва и пообещал обжаловать его в кассационной инстанции.

Генпрокуратура выразила удовлетворение приговором.

А адвокат Антон Дрель зачитал журналистам заявление Ходорковского: «Несмотря на очевидное отсутствие доказательств моей вины, суд решил отправить меня в лагерь. Я понимаю, какому давлению подвергалась судья Ирина Колесникова. Сегодня миллионы наших сограждан увидели, что, несмотря на заявление высшего руководства страны об укреплении правосудия, надеяться пока не на что. Это стыд, позор и беда нашего государства».

«Мне известно, что судьба приговора по моему уголовному делу решалась в Кремле. Я не признаю себя виновным. И для меня принципиально добиться справедливости на родине».

«Свобода — это внутреннее состояние человека, и я считаю себя истинно свободным, в отличие от моих врагов. Именно мои недоброжелатели, которым по ночам снится обуреваемый жаждой мести Ходорковский, обречены всю оставшуюся жизнь трястись над украденными активами ЮКОСа. Это они глубоко несвободны и никогда свободными не будут. Их жалкое существование — вот подлинная тюрьма».