ХОДЫНКА

До суда, однако, дело не дошло. По мнению современников и историков, главной причиной тому стала причастность к катастрофе московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича - дяди Николая II. В чем именно состояла виновность великого князя, можно только предполагать. Судя по имеющимся данным, прямой вины, которая состояла бы, например, в отдаче конкретного приказа, или в конкретном запрете великого князя принять необходимые меры безопасности, на Сергее Александровиче все же нет. В указе молодого царя по поводу Ходынской катастрофы конкретные виновники вообще названы не были: дело ограничилось лишь общими порицаниями московских властей. Самым высокопоставленным чиновником, пострадавшим в результате Ходынки, стал исполняющий дела московского обер-полицмейстера полковник А. А. Власовский. Он был уволен со службы и получил пенсию в три тысячи рублей ежегодно.

Расследование, проведенное под руководством тогдашнего министра юстиции Н. В. Муравьева, - ставленника великого князя Сергея Александровича, - удовлетворило не всех. По настоянию вдовствующей императрицы Марии Федоровны (матери Николая II) собственное расследование провел бывший министр юстиции, обер-церемониймейстер граф К. И. фон дер Пален. Его результаты, согласно некоторым сообщениям, содержали те самые конкретные обвинения, которых недоставало в указе царя. Царь с докладом Палена ознакомился и дал ему высокую оценку. Однако и это расследование хода не получило, а сами документы, хранившие результаты расследования графа Палена, выпали из поля зрения историков, да и вообще, судя по всему, исчезли физически. Последнее их упоминание относится к началу 20 века, о них говорит в своих мемуарах бывший премьер-министр граф С. Ю. Витте. Отметим попутно, что мемуары самого Витте, хранившиеся в заграничном сейфе, российские дипломаты пыталась похитить, устроив тайный обыск на вилле графа в Биаррице. Доклад Палена не был найден и ко времени публикации мемуаров Витте в 1991 году.

Судьба двух расследований позволяет все-таки предположить, что главные их итоги - это оценка деятельности великого князя Сергея Александровича. Во всяком случае, Советская власть, получив возможность детального разоблачения царизма, новых документов о Ходынской катастрофе не опубликовала, если не считать всего лишь нескольких рассказов мемуарного характера. Количество их несопоставимо со списками "преступлений Николая Кровавого", каждый из которых именно с Ходынки всегда и начинался. Возможно, на дело повлияла и судьба великого князя Сергея Александровича, которого эсер И. Каляев убил в 1905 году вместе с кучером одной бомбой. Вероятно, в глазах революционеров, а также их политических преемников эта расправа сама по себе изобличала великого князя более чем достаточно.

Психологически достоверным выглядит следующее объяснение Ходынской катастрофы. Главный начальник в Москве, великий князь Сергей Александрович был очень застенчив. Свою застенчивость он прятал за внешней свирепостью, причем до сих пор не понятно, каким качеством он отталкивал от себя людей больше. В Санкт-Петербурге великий князь ни с кем не мог найти общий язык. И когда столичная публика - прежде всего, чиновники Министерства Императорского двора и уделов - пожаловала в Москву для подготовки коронационных торжеств, взаимное непонимание дошло до взаимного (демонстративного или нет, судить сложно) желания иметь как можно меньше личных контактов. Это отразилось и на выполнении чиновниками их служебных обязанностей. Стремление сохранить собственное достоинство привело к беде.

Главную же роль в этом конфликте сыграли Власовский и Бер. Несмотря на то, что действительный статский советник Бер за проведение праздника был награжден, Ходынскую катастрофу он пережил как личную трагедию, пережил очень тяжело, и через пять лет после этого события он умер от болезни сердца.

Некоторые современные публицисты на скорую руку истолковали Ходынку как Божью кару и искупление народом греха цареубийства, то есть убийства императора Александра II в 1881 году.

Как бы то ни было, на сегодня самыми объективными данными о Ходынской катастрофе остаются показания, собранные П. Ф. Кейзером, и опубликованные сразу же после окончания следствия. Из мемуарных записок о Ходынке наибольший интерес представляет автобиографический "Рассказ не до смерти затоптанного", написанный московским рабочим Василием Красновым и опубликованный в 1926 году. Воспоминания о Ходынской катастрофе оставил и В. А. Гиляровский - известный московский газетчик, единственный журналист, оказавшийся тогда в центре давки, и наутро после катастрофы написавший о ней репортаж для газеты "Русские ведомости". Позднее Гиляровский рассказал о катастрофе также в одном из очерков своего сборника "Москва газетная". Эти материалы стали документальной основой романа - все остальные найденные свидетельства содержат гораздо больше мнений, чем фактов.